Когда спящий проснется

Теперь они летели горизонтально, и Грэхэм вернулся на свое место, где он был защищен от ветра. Потом стали быстро спускаться, гул уменьшился, и темная площадка внизу стала шириться и расти. Солнце, закатываясь на западе за меловые холмы, казалось, падало вместе о ними, заливая золотом небо.

Внизу закопошились муравьями люди. Послышался гул приветствий, напоминающий шум морского прибоя. Грэхэм увидел, что все кровли вокруг летной площадки черны от народа, собравшегося его приветствовать, Сплошная черная масса пестрела светлыми пятнами лиц, развевающихся белых платков и машущих рук.

17. ТРИ ДНЯ

Линкольн ожидал в зале под аэродромом. По-видимому, его очень интересовали подробности полета, и он был доволен, заметив энтузиазм Грэхэма.

– Я должен научиться летать! – воскликнул Грэхэм. – Я хочу изучить авиацию. Как жаль мне всех тех, кто умер, так и не успев полетать! Какой дивный воздух там, наверху! Нет выше наслаждения, чем полет!

– Вы убедитесь, что наш мир богат и другими наслаждениями, – заметил Линкольн. – Не знаю, с чего вы начнете теперь. У нас есть музыка, которая заменяет романы.

– Сейчас, – ответил Грэхэм, – меня интересует только авиация. Дайте мне поближе с ней познакомиться. Ваш аэронавт говорил, что существуют какие-то корпоративные законы, ограничивающие обучение.

– Да, он прав, – ответил Линкольн. – Но для вас, конечно… Если вы так заинтересованы, то мы можем сделать вас присяжным аэронавтом хоть завтра.

Грэхэм охотно согласился и снова начал распространяться о своих впечатлениях.

– Ну, а дела? – спросил он вдруг. – В каком они положении?

– Острог сам сообщит вам завтра утром, – неохотно ответил Линкольн. – Все идет как нельзя лучше. Революция побеждает во всем мире. Конечно, есть кой-какие затруднения, но ваше правление везде обеспечено. Вы можете не беспокоиться о делах, раз они в руках у Острога.

– А нельзя ли мне сделаться, как вы называете, присяжным аэронавтом сегодня же? – спросил Грэхэм, расхаживая по залу. – Тогда я мог бы завтра утром опять…

– Я думаю, это возможно, – произнес Линкольн как бы в раздумье. – Вполне возможно. – Он рассмеялся. – Я хотел было предложить вам другие удовольствия, но вы сами нашли себе занятие по вкусу. Я поговорю по телефону с Воздухофлотом, а затем мы вернемся в ваши апартаменты в Управление Ветряных Двигателей. Пока вы будете обедать, аэронавты успеют собраться. Но, может быть, после обеда вы пожелали бы…

Он остановился.

– Что? – спросил Грэхэм.

– У нас приглашены танцоры из театра Капри.

– Я терпеть не могу балета, – возразил Грэхэм. – Еще с давних пор. В наше время тоже были танцоры. Более того, они были даже в Древнем Египте. Вот авиация…

– Вы правы, – сказал Линкольн. – Хотя наши танцоры…

– Они могут подождать, – прервал его Грэхэм. – Почему бы им не подождать? Я не какой-нибудь древний римлянин. Я хочу поговорить со специалистами о ваших механизмах. Я интересуюсь техникой. Мне не нужно развлечений.

– Все к вашим услугам, – ответил Линкольн. – Как вам будет угодно.

Вместе с Асано, под охраной, они возвратились по городским путям в апартаменты Грэхэма. Его возвращение приветствовала толпа, еще более многочисленная, чем при полете.

Приветственные крики порой заглушали ответы Линкольна на вопросы Грэхэма об авиации. Сначала Грэхэм отвечал на приветствия поклонами и различными жестами, но Линкольн предупредил его, что это некорректно. Грэхэму же успели надоесть эти приветствия, и он перестал обращать на них внимание.

Тотчас после их возвращения Асано отправился на поиски кинематографических отчетов о машинах, а Линкольн передал распоряжение, чтобы ему доставили модели всевозможных машин за два столетия, наглядно иллюстрирующие технический прогресс. Телеграфные приборы так заинтересовали Грэхэма, что он позабыл про обед, поданный красивыми и ловкими девушками.

Хотя люди теперь уже не курили, но когда Грэхэм выразил желание покурить, тотчас же были посланы запросы, и он еще не окончил обеда, как из Флориды по пневматической почте были присланы превосходные сигары.

После обеда явились аэронавты и инженеры с моделями новейших машин. Грэхэм с увлечением рассматривал чудеса техники – арифмометры, счетчики, машины строительные, ткацкие, двигатели внутреннего сгорания, элеваторы для воды и хлеба, жатвенные машины и приспособления для боен. Это было гораздо интереснее, чем баядерки.

– Мы были дикарями, сущими дикарями, – то и дело повторял он. – Наш век

– каменный век в сравнении с настоящим… Что у вас еще нового?

Затем явились психологи-практики, которые произвели ряд любопытных гипнотических опытов. К своему удивлению, Грэхэм узнал, что Милн Бремуэл, Фехнер, Лило, Уильям Джемс, Майерс и Гарней теперь в большом почете. Психологическое воздействие, оказывается, заменило в медицине многие лекарства, антисептические и анестезирующие средства; оно необходимо при умственной работе. Только благодаря ему так развились человеческие способности.