Когда в пути не один

Владимир положил трубку, прошел на кухню. Сна как и не бывало. Зная по опыту, что теперь ему уже долго не заснуть, он выпил стакан кефиру, постоял у окна, глядя на спящий город. Потом вернулся в спальню и осторожно устроился на своей половине кровати. Пытаясь занять себя хоть чем-то, начал вспоминать, как познакомился и подружился с народным артистом России Владиславом Гуважным. Особенно памятной была встреча, когда в область приехали проверяющие из Совета Министров Российской Федерации. Планируя программу их работы в областном центре, секретарь облисполкома Мелешин не забыл и про культурную часть и, зная круг общения Филиппова с богемой — писателями, артистами, художниками, уговорил его взять ее на себя. Владимир просигналил Панкратову, потом Малахову, проверкой сферы деятельности которого комиссия тоже собиралась заниматься, и обо всем договорился. Так что когда гости из столицы появились с Малаховым в цирке, чтобы посмотреть программу Гуважного, Панкратов, любезно поприветствовал их и направил вместе с Филипповым в тщательно прибранную директорскую ложу, где было удобно и уютно, а главное в стороне от людских глаз.

Ответственный за продовольственное обеспечение проверяющих Малахов, как только те разместились в ложе, раскрыл свою знаменитую сумку-самобранку, набитую до краев провизией и выпивкой. Закуски и вина оказалось вполне достаточно, чтобы создать у всех присутствующих соответствующее настроение. Так что уже после третьей рюмки было трудно разобрать, куда больше смотрят гости: на стол, где красовались аппетитные деликатесы, или вниз, на арену, где умело управляемые Гуважным тигры послушно усаживались на спины слонов, а потом без особой охоты прыгали через горящий обруч.

Владислав и его супруга Мелисса, ярко и празднично разодетые, собранные и подтянутые, были в ударе. Все у них получалось, и зрители смотрели их выступление, затаив дыхание. А когда программа закончилась, не жалея своих ладоней, хлопали им от души. В ложе, проявляя солидарность с залом, тоже дружно аплодировали знаменитым дрессировщикам. Все были довольны, что представление закончилось без эксцессов. И вскоре не спеша, с достоинством, во главе с Малаховым и Филипповым москвичи вернулись в кабинет директора цирка. Довольные съеденным, выпитым и увиденным, они охотно обсуждали программу, отмечали уверенную работу Гуважного. Убежденно говорили о том, что иначе и быть не могло: их династия известна во всем мире — профессионалы.

Поговорив о программе и выкурив вместе с москвичами по сигарете, Панкратов громко пригласил присутствующих занять места у щедро накрытого стола.

Малахов поддержал директора цирка и объявил, что после того как примет душ и переоденется, к ним присоединится и всеми уважаемый Владислав Михайлович Гуважный.

— Мы что, начнем без него? — поинтересовался руководитель проверяющих.

— Именно так! — живо подтвердил Панкратов. — Ему нравится, когда все в сборе и, расслабившись, уже отдыхают.

Конечно же, директор цирка лукавил, и дело было совсем в другом. Гуважному нравилось не то, как отдыхают собравшиеся, а то, как при его появлении взоры всех обращаются на него одного. И он, как всегда, стоя, чтобы все лучше видели, каков он на самом деле, произнесет заранее заготовленный тост. Ему необходимо было внимание окружающих. Такова уж была его артистическая натура.

Собравшиеся успели выпить лишь по одной рюмке, когда появился Владислав — в черной водолазке, красивой импортной куртке и джинсах, еще полностью не отошедший от опасной и трудной работы, о чем свидетельствовали лихорадочный блеск глаз и пунцовое лицо артиста.

— Я же говорил: если выйду живым из клетки, встретимся. И по традиции именно здесь, — устраиваясь на оставленное специально для него рядом с Панкратовым место, начал Гуважный. — И пользуясь случаем, предлагаю выпить за присутствующих здесь гостей города.

Дружеское застолье продолжалось весело и непринужденно, и вскоре, уже порядком захмелев и осмелев, один из гостей обратился к народному артисту с неожиданной просьбой:

— Владислав Михайлович, а можно сфотографироваться с вами и с тигром? Память, так сказать, на всю жизнь. Как вы посмотрите на это?

— Положительно! — согласился уверенно Гуважный, про себя, однако, немало удивившись тому, что взрослые, бывалые и серьезные люди не знают, что звери не переносят запах спиртного! Понимая, что сфотографироваться с большой кошкой — вопрос непростой, но тем не менее уже дав слово, он решил его сдержать. И мысли его сразу сосредоточились на маленьком Барсике, который легко убирался на стуле. — Раз я одобрил предложение — значит, фото будет. Мне импонирует ваше желание быть съеденными. Но особо не торопитесь, вам придется подождать немного, — пошутил зловеще дрессировщик, отправляясь за тигренком за кулисы.