Когда выходит отшельник

– Ну да! Луиза завтракает в своей комнате. Она пока не знает про двух последних. Слава богу, пока могу побыть в покое. А Элизабет еще спит.

– Я еще немного вас помучаю по поводу Луизы. Постарайтесь отвечать на мои вопросы, не задумываясь.

– Комиссар, я так не умею.

– Я заметил. В котором часу Луиза поднялась в свою комнату вчера вечером?

– Ох, из-за похорон она потеряла аппетит. Такая обстановка, вы понимаете. Часов в пять съела тарелку супа – и больше я ее не видела.

– А потом она куда-нибудь выходила, вы не знаете?

– А зачем ей куда-то выходить?

– Этого я не знаю.

– Скажем так, иногда ей случается гулять по вечерам, когда у нее бессонница. Поскольку на улице никого нет, она не боится, что ей встретятся мужчины, понимаете?

– Да. Итак? Вчера вечером?

– Трудно сказать, а между тем она мне доставляет неудобства. Она, знаете ли, встает примерно каждые три часа, чтобы пойти…

– В ванную комнату, – подсказал Адамберг.

– Вот, вы все понимаете. А ее дверь скрипит. Поэтому я всякий раз просыпаюсь.

– И вы слышали сегодня ночью, как ее дверь скрипела.

– Я вам только что объяснила, комиссар: как и каждую ночь. Что касается ее прогулок во время бессонницы, то ничего не могу вам сказать.

– Ладно, не берите в голову, Ирен. Я хочу к вам послать кое-кого. Женщину – так будет лучше? Неплохо бы ей сфотографировать жилища пауков-отшельников у вас дома.

– А это еще зачем?

– Для моего отчета начальству. Там, наверху, хотят все знать, все контролировать, они у нас такие. Это будет наглядное доказательство того, что пауки прячутся.

– А дальше?

– А дальше – следите за моей мыслью – чем толще папка с делом, тем лучше. А поскольку расследование провалилось, в моих интересах показать, что мы много работали.

– Ага, вот оно что, я понимаю.

– Я могу ее к вам послать?

– Но я вам еще не рассказала! – воскликнула Ирен внезапно изменившимся, звонким голосом. – У меня еще одна появилась!

– Кто? Соседка?

– Да нет же, она залезла в бумажные полотенца, в самую глубину рулона. Конечно, это паучиха, самка паука-отшельника, красавица! Уже взрослая. Мне нужно срочно ее переселить, пока еще нет кокона. Представьте себе, что случится, если Луиза ее увидит. Это будет конец света.

– Не переселяйте ее, пожалуйста, прямо сейчас. Оставьте так для моего фотографа.

– Ага, я понимаю. Но тогда поторапливайтесь, потому что Луиза в это время обычно повсюду рыщет. И она часто пользуется бумажными полотенцами.

– Через час пятнадцать – нормально?

– Прекрасно, я буду готова. Потому что нужно все-таки подготовиться.

– Конечно.

– Она приятная, эта женщина?

– Очень.

– А куда мне девать Луизу, пока эта женщина будет фотографировать?

– Никуда. Пригласите ее выпить с гостьей кофе, это ее развлечет.

– Она пьет только чай.

– Тогда выпить чаю.

– А что сказать про фото?

– Она скажет, что приехала проверить эффективность работ по дезинсекции. Луиза сразу же успокоится.

– Потому что у меня проводили дезинсекцию?

– Да. Принудительно.

– Когда?

– Рано утром.

– Хорошо, раз вы так говорите. Ваша правда, это ее успокоит, я об этом не подумала.

Адамберг нажал на отбой и встал, отряхнул брюки и улыбнулся Ретанкур.

– Чувствую, речь шла обо мне, – заметила она.

– Да. Нужно навестить в Кадераке моего шпиона-арахнолога – Ирен.

Адамберг в двух словах объяснил лейтенанту ее роль – фотограф, проверяющий результаты дезинсекции.

– Но ваша главная цель – Луиза Шеврие. Вы с ней выпьете чаю.

– А чай – это обязательно? Нельзя будет попросить кофе?

– Можно, конечно. Ретанкур, мне нужно узнать ответ на три вопроса. Во-первых: выглядит ли она на свой возраст? На семьдесят три года. Или скорее на шестьдесят восемь?

– Всего на пять лет больше или меньше – это не так просто.

– Я догадываюсь. Во-вторых: покрашены ли у нее волосы в светло-рыжий цвет? И не видны ли у корней седые, примерно два сантиметра? И делала ли она завивку? Вот такую. – Он вынул из чемоданчика пакет с волосами. – Посмотрите внимательно.

– Ясно.

– В-третьих: как выглядят ее передние зубы? Они настоящие или вставные? Придумайте что-нибудь, рассмешите ее, пусть она хотя бы улыбнется. Это очень важно. Если пошутите над коллекцией Ирен, это может сработать. Луиза считает эти штуки уродством.

– А что она коллекционирует?

– Сувенирные стеклянные шары. Их нужно потрясти, и тогда на памятник или дворец начинает падать снег.

– Ясно.

– И наконец, попросите разрешения зайти в ванную. И соберите волосы с расчески или щетки.

– Без санкции это является уголовным преступлением.

– Разумеется. Там должно быть две щетки: одна – Ирен, она красится в блондинку, другая – Луизы. Думаю, вы не перепутаете.

– Если она красится в рыжий цвет. Но этого мы не знаем.

– Верно. И как можно скорее сообщите мне о результатах. Не удивляйтесь, если Ирен в присутствии Луизы вдруг назовет меня “Жан-Бат”. Мы так с ней уговорились. А, и вот еще что: я сказал Ирен, что вы очень приятная.

– Вот черт! – буркнула Ретанкур, отчасти потеряв обычную уверенность в себе.

Она на минуту задумалась и наконец проговорила:

– Как-нибудь разберусь. Думаю, у меня получится.

– Кто бы сомневался, Виолетта?