Кокон

Когда я пришел в церковь, священник стоял у кафедры и проникновенно читал какой-то отрывок из Библии. Потом он велел всем закрыть глаза – настало время молитвы. Одни прихожане рыдали, других трясло, третьи опустились на корточки, обхватив себя за плечи. Все начали что-то бормотать, беседуя с Богом. Казалось, прихожане куда-то торопятся, они сыпали словами, не давая себе остановиться и перевести дыхание, как будто при малейшей задержке Бог улетит из церкви, а его уши закроются, как двери в кабину самолета. Я тоже поспешно зажмурился и мысленно проговорил свое желание. Он услышит, я верил, что моя молитва здесь самая искренняя.

Служба закончилась, прихожане один за другим потянулись на улицу через арочную дверь, в уголках их глаз еще блестели слезы. Священник вышел на середину церковного двора, и его тотчас окружили. Какие-то женщины принялись наперебой рассказывать ему о своих бедах: “Больше десяти дней мучаюсь бессонницей”, “Умершая мама стала являться во снах”, “Сыну на следующий год поступать в университет, сколько раз в день мне нужно молиться?”… Я стоял неподалеку и наблюдал, как священник терпеливо отвечает на их вопросы. Получив исчерпывающие разъяснения, женщины постепенно разошлись. Священник вздохнул, хотел было вернуться в церковь, но тут заметил меня.

– Здравствуй, маленький брат. – Всех людей они называли братьями или сестрами.

– Авиамодель классная, я пошел с ней на соревнования и даже получил приз, – без малейших усилий соврал я.

– Правда? Долго ты не заходил.

– Уроков много… – Сказав это, я почувствовал укол совести. Когда священник подарил мне авиамодель, я пообещал, что буду хорошо учиться и каждую неделю ходить в церковь. И оба обещания не сдержал.

– Прибегай, как будет время. Договорились? – Священник стер с лица усталую улыбку, махнул мне и зашагал к церкви.

– Подождите…

Он остановился и снова одарил меня отрепетированной улыбкой.

– Вы можете дать мне четыреста юаней? – сказал я как можно небрежней. – В счет подарка на следующий год.

Священник прищурился:

– Зачем тебе столько денег?

Я сжал губы и замолчал.

– Скажи, – строго потребовал он.

– Для очень важного дела.

– И какого же?

– Я не хочу вам врать. Вы сами говорили, что Бог учит нас говорить правду, ведь так? – Я похвалил себя за то, что смог вовремя привлечь на свою сторону Бога.

– Да. Мы всегда должны говорить правду, – кивнул священник. – Но и откровенность очень важна. Скажи, зачем тебе все-таки понадобились эти деньги.

– Это… Это секрет. У всех есть секреты.

– Верно. Но ты можешь спокойно доверить его мне. Так делают многие дети, они приходят в церковь и рассказывают мне все, что есть на сердце. Они доверяют мне, знают, что я никому не проболтаюсь. Малыш, откройся мне. Ты совершил какую-то ошибку? – Священник погладил меня по голове.

– Я не совершал ошибок.

– Кого-то побил? Или… испортил ценную вещь? – допытывался священник. – Может быть, ты что-то украл? Не беда, расскажи мне. – Его глаза алчно сверкнули, как будто мой грех – это сундук с золотом, которым во что бы то ни стало нужно завладеть.

– Я не могу сказать, – покачал я головой. – Но обещаю, что эти деньги нужны мне на хорошее дело.

– Хорошее дело?

– Да. Я могу поклясться, что не совершал никаких ошибок.

Священник внимательно оглядел мое лицо и наконец поверил, что я не вру. На секунду мне показалось, что он немного расстроился, глаза у него потухли. Я вдруг понял, что священники похожи на врачей: если все больные умрут, доктора лишатся работы. И священники здорово перепугаются, если все грешники вдруг обратятся в праведников. Не желая остаться без работы, они постоянно повторяют, что у каждого человека есть грехи, как доктора в больнице, которые всегда отыщут у тебя какую-нибудь болячку и выпишут от нее лекарство. Вот только что думает сам Бог? Неужели он создал людей и объявил их грешниками только для того, чтобы найти священникам занятие?

– Ладно. – Священник сделал шаг назад, как будто собирался уходить. Я решил, что затея провалилась, но он сказал: – Мне нужно время подумать, сразу ответить не могу.

– Спасибо, – быстро сказал я. – Так я приду через пару дней?

– Не надо. Я сам тебя найду, когда все обдумаю. Я знаю, в каком ты классе.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и ушел. Я стоял на месте и смотрел, как его сутулая спина исчезает в дверях церкви. До чего непрост этот священник, знает даже, в каком я классе. Может, он хотел от меня отделаться? Вроде нет. Он казался обеспокоенным, будто ему предстояло решить какой-то щекотливый вопрос. Но для священника эти деньги – полная ерунда, после богослужений в церкви всегда собирают пожертвования. Прихожане передают друг другу синий бархатный мешочек, и очень скоро он набивается до отказа. Пусть зачерпнет оттуда немного, мне хватит. Что в этом плохого? Лучше я куплю радиоприемник, чем тратить эти деньги на очередной слой краски для церковных ворот или новые метлы дворнику. Разве изобретение устройства для связи с душой – не достаточно великая затея? Неужели она не стоит того, чтобы люди немного за нее заплатили?