Кокс, или Бег времени

Словно прямо здесь, в городе, держали наготове для часовщиков и строителей автоматов неиссякаемые запасы да­же самых дорогих материалов, любое желание английского мастера выполнялось, причем ни единого раза его не спросили о причине заказа. Конечно, все его пожелания немедля исполнялись по воле императора, но поставщики вели себя так, будто вдобавок еще и воля английского мастера могла наколдовать из ничего какое угодно сокровище. Цяньлун, одна­ко, не слал англичанам ни приветов, ни посланий и ничем не намекал хотя бы на возможность визита.

Император желает видеть только завершенные творения, предположил Джейкоб Мерлин как-то лучезарным утром, когда движимая теплом жаровни пыль выписывала на свету термические спирали... только завершенные творения, не готовые лишь вчерне, не промежуточные этапы, не рабочие процессы.

Ничто, ни одно произведение и ни одна вещь, сказал Цзян, не должно до завершения привлекать к себе взор Высочайшего. Ибо этот взор облагораживал, золотил. А позолота подобает лишь завершенному.

В следующие недели, после многих забракованных и сделанных заново проектных чертежей и многих обсуждений, в мастерской английских гостей началась постройка белой джонки с двумя парусами из вощеного шелка.

Мерлин, Локвуд и Брадшо, все трое за много лет привыкшие к необычайным замыслам мастера, только кивали, когда Кокс излагал им свои планы. До конца зимы, самое позднее к следующей весне, выполненная из белого золота, платины, высококачественного серебра и декоративной стали модель джонки с мачтами-однодеревками и боковыми килями станет ветряными часами, указывающими бег времени ребенка: судно, окруженное волнами из плетеной серебряной проволоки и свинца, цветом металла напоминающее оттенки снега, льда, тумана, перистых облаков, пушинок и чистой бумаги или про­сто невинности. Почти монохромное судно, вкупе с такелажем не больше спальной подушки и по конструкции сходное с грузовыми лодками, какие Кокс и его помощники в ходе своего путешествия видели на реках и озерах Китая — иной раз они чуть ли не парили над водою.

По сути, и в мимолетной жизни Абигайл именно окруженные стаями чаек парусники на Темзе с легкостью воспламеняли ее внимание и восторги.

Они же показывают! Показывают! — ликовала Абигайл, глядя на стаи чаек, что с истошными криками мельтешили вокруг какого-нибудь судна, алчно ожидая рыбных отходов. Абигайл, его Абигайл не сомневалась, что птицы упорно показывали матросам, как надо действовать: на хлопающих от ветра парусах, как на крыльях, стремиться вперед, скользить по черной воде, более того, подниматься, взлетать.

И груз этой модели будет состоять из блестящих корзин и крошечных ящиков, искристых свертков, матросских сундучков и тюков. Ведь разве в ожиданиях и надеждах ребенка каждый день не становился днем подарков? Что за богатство, какие сюрпризы и сотворенные добрыми или грозными сказочными персонажами и духами чудеса могли явиться за единственный  такой  день  и  единственную  ночь  во  вселенной ребенка.

Это время сюрпризов и чудес и добрых, дурных или зловещих открытий будет представлено грузом модели судна во всех оттенках белизны и серебра. Ибо фрахтовые тюки, бочки и ящики, снабженные дверками и крышками на филигранных петлях и пружинах, будут поочередно открываться, согласно как западному, так и китайскому исчислению времени, часы коего проходят в разных летних и зимних протяженностях, и на миг вызывать ощущение бега часов: крошечные, много­ цветные на фоне монохромности скульптуры из лакированно­го дерева, ярких драгоценных камней, кожи или рисового папье-маше — павлины, драконы и тролли, вертящиеся танцовщицы и воины, демоны, фавны и ангелы, связанные между собою посредством сложной механики и движимые лишь ритмом ветра, дуновений сквозняка или просто дыханием.

Ведь единственным источником энергии, приводящей в движение спрятанное устройство, открывающей и снова закрывающей тюки, корзины и сосуды, послужат два шелковых паруса, такелаж, который сможет уловить своей вощеной поверхностью самое слабое шевеление воздуха и легчайший бриз, превратит его в кинетическую энергию и через вал передаст на часовой механизм джонки. Если нет ветра и ни один восторженный зритель не надувает щеки, чтобы наполнить паруса, механизм остановится, само время остановится.

Непредсказуемая смена бездействия и неспешного либо стремительного хода будет обеспечиваться только игрою воздушных потоков и вихрей ветра и в своих переменчивых темпах и интенсивности повторять бег времени ребенка.