«Коль дожить не успел…» Воспоминания о Владимире Высоцком

В институте, где я учился, был факультет ГСХ (городского строительства и хозяйства), которым руководил Андрей Евгеньевич Страментов. На этом факультете, только курсом старше, училась Лена Скотт, которая была родной сестрой Маджи, одноклассницы моей сестры Леры. Обе они, окончив хореографическое училище при Большом театре, теперь там служили. И я, естественно, через Маджи познакомился с Леной, с которой мы вместе ходили на балетные постановки в Большой, в которых участвовали моя сестра и сестра Лены. Также я часто бывал у нее в гостях. Ее мать была замужем за неким английским журналистом по фамилии Паркер. Он был известен тем, что написал книгу «Заговор против мира», за что получил от Сталина премию имени вождя всех народов…

Квартира у этого английского журналиста была где-то в районе Сретенского бульвара. Подружившись с Леной, я часто бывал в их доме и там познакомился с Костей Страментовым, сыном руководителя факультета ГСХ моего МИСИ. Правда, сам Костя учился в Архитектурном институте.

Короче говоря, Костя подружился с Фёдором Фивейским, скульптором, за которым моя сестра была замужем. И мы с Костей часто встречались в мастерской Фивейского и были в приятельских отношениях.

Вот он и познакомил меня как-то (не помню, при каких обстоятельствах) с этим самым Виктором Луи, с которым Костя поддерживал очень дружеские отношения. Этот Виктор был агентом КГБ и не скрывал этого. Но он был таким, как теперь бы сказали, агентом влияния…

В свое время был посажен Сталиным «за шпионаж»: он в совершенстве знал английский и работал в какой-то британской фирме, имевшей свой офис в Москве, и в 1937 году его посадили (ему было 18 лет). Он «отмахал», как тогда говорили, червонец, вышел по амнистии после смерти Сталина и стал сотрудничать с КГБ. Самым своим большим вкладом в дело безопасности страны он считал «подвиг», за который получил орден Ленина… А дело заключалось вот в чем: Светлана Аллилуева, дочь Сталина, вышедшая замуж за какого-то индуса, написала книгу «Десять писем другу», где рассказывала о неприглядной жизни обитателей Кремля, и намеревалась ее издать в Италии аккурат к 50-летию советской власти.

Виктор Луи каким-то образом узнал, в каком издательстве эта книга, выкупил ее и издал в каком-то маленьком издательстве задолго до празднования 50-летия Октября и тем самым сорвал скандал, который бы наверняка разразился, выйди эта книга «подарком» к празднику…

Но вернусь к прерванной истории с публикацией в «Советской России».

Я позвонил Виктору. Вкратце объяснил, в чем дело, он сказал: «Приезжайте». Жил он в Переделкино, рядом с поселком писателей. У него был очень большой участок, чуть ли не два гектара, на котором был теннисный корт, бассейн, гараж для старинных фирменных автомобилей… В общем, по тем временам ничего похожего ни у кого не было. Видимо, за «влияние» хорошо платили, хотя все его влияние заключалось в том, что он у себя на даче собирал всех иностранных корреспондентов, работавших тогда в Москве, и впаривал им якобы секретную информацию, полученную из Кремля, что на самом деле представляло собой ловко состряпанную дезу…

Мы приехали к нему, посидели, поболтали… Он попросил Володю, конечно, спеть что-нибудь новенькое, что Володя и сделал без, как мне показалась, обычного вдохновения…

Виктор сказал, что он сегодня же позвонит Гале Брежневой и попросит, чтоб та поговорила с отцом, а тот бы «дал команду»…

На том и расстались. Приехали ко мне домой, и вдруг моего Васёчка как прорвало…

– Ну почему я, песни которого поет вся страна от мала до велика и любит эти песни, должен ехать на поклон к какому-то засраному кагебешнику, ублажать его своими песнями, чтоб только он замолвил за меня словечко… Гребаная страна…

Я молчал. Мне нечего было сказать ему на это…

На следующий день мне позвонил Виктор и сказал, что Галя поговорила с отцом, и тот дал команду не трогать поэта…

Теперь, как говорится, задним числом, мне понятен слух, появившийся несколько лет назад, что якобы Высоцкий сотрудничал с КГБ. Он, естественно, в благодарность пригласил Виктора Луи на свой спектакль «Галилей», о чем потом сам Виктор рассказывал знакомым, так как был потрясен игрой Высоцкого в этом спектакле. Вот, так сказать, и все «сотрудничество»…

А вскоре его увезли в больницу: началось кровотечение, видимо, он «развязал» немного после истории с газетой. Положили в Склифосовского.

Он позвонил, сказал, что пару-тройку дней там пробудет. Я спросил: «Навестить?», он сказал «не надо».

Через два дня раздался звонок от Паши Леонидова (какой-то дальний родственник отца Володи, который называл себя Володиным дядей – уж больно льстило быть в родстве с самим Высоцким). Он сказал, что Володя не мог до меня дозвониться (телефон был долго занят – соседка по квартире любила поговорить) и позвонил ему, чтоб тот позвонил мне, и чтоб я приехал забрать его из больницы к двум часам. Паша предложил, чтобы я заехал за ним – он тоже хотел повидать Володю, – благо это по дороге (он жил в доме на углу Каретного ряда и Садовой), и мы вместе поедем за Володей.