Колдолесье (ЛП)

Идя по проходу, Энн начала с начала: когда она болела и смотрела в зеркало. Когда она вышла из прохода и начала протискиваться между машин – Лесная улица теперь вся была заставлена ими, хуже чем в обычную субботу – Король прервал ее:

«Возможно, именно тогда начались несовпадения. Ты много раз входила в поле этой машины, еще когда была больна».

«ЧТО?!» - воскликнула Энн.

В этот момент на противоположной стороне отъехал автобус, и разговаривавший на остановке с Джимом Прайсом Мартин увидел Энн и бросился через дорогу, пугающе мельтеша между машинами. Энн слышала, как Король говорит, что он думал, она знала или он говорил ей, а потом вежливо замолчал, поняв, что внимание Энн сосредоточилось на Мартине.

- Еще кое-что случилось, пока тебя не было, - задыхаясь, сказал ей Мартин. – Приехало множество машин. Одна из них – та, возле которой ты стоишь. Остальные все вверх по улице.

Энн посмотрела на машину рядом с ней. Просто машина – еще обычнее, чем серая, по-прежнему стоявшая в тупике, – с почти истекшим сроком дорожной пошлины.

- И? – спросила она.

- Из них вышла целая толпа людей, - сообщил Мартин, - похожих на полицию, или что-то в этом роде. И они ждали, пока все соберутся на дороге. Потом они спустились к ферме, наклонившись вперед – знаешь, как будто шли на какое-то дело. И они приблизились к воротам, и один, который шел впереди, постучал в них, и они открылись, и все вошли. Я видел, как один достал пушку из-под руки. Вот так, - Мартин изобразил движение, его глаза расширились при воспоминании. – Потом ворота закрылись. Но мы не слышали никаких выстрелов. И они все до сих пор там.

- Говоря: «Этот дом окружен. Выходите, подняв руки!» Думаешь? Ты пытался посмотреть?

Мартин кивнул:

- Кто бы не попытался? Мы с Джимом подошли к воротам, когда никто не видел, но они снова были заперты, так что мы обошли вокруг по лесу и попытались перелезть там через стену. Но не смогли.

- Как не смогли? – Энн видела, что Мартин страшно возмущен.

- Она… - Мартин пнул шину обычной машины. – Ты не поверишь. Она была скользкой – как будто покрытая пластиком, – а ты знаешь, какой старой выглядит эта стена. И мы не смогли по ней забраться, даже подталкивая друг друга. Мы просто все время соскальзывали. Тогда мы забрались на дерево в лесу, но с деревьев никогда не разглядишь как следует. Но там не было ни малейших признаков этих людей. Энн, я думаю, происходит нечто действительно странное.

- Я знаю.

- Скажем папе? – спросил Мартин.

«Какая трогательная вера!» – подумала Энн. И что папа должен предпринять по этому поводу?

- Я подумаю об этом, - ответила она, потому что просто не знала, что еще делать. Возможно, мама и папа что-нибудь придумают. – Пойду посмотрю, в каком они настроении… и увидим.

Лицо Мартина просветлело, а плечи распрямились. Вся ответственность теперь перешла к Энн – именно тот порядок вещей, который всегда предпочитал Мартин.

- Спасибо, - сказал он. – Мне не хочется пытаться рассказывать ему – не после того, каким он был за ланчем. Но я поддержу тебя. Если я буду нужен тебе, я в лесу с Джимом.

«В лесу, подальше от неприятностей!» - кисло подумала Энн, когда Мартин свистнул Джиму через дорогу, будто Джим был его собакой, и они направились по тропе между домов. Можно быть уверенной, что Мартин на ближайшие несколько часов не попадет в неприятности. Если только он тоже не войдет в поле Баннуса.

Внезапно забеспокоившись, Энн остановилась и оглянулась через плечо. Но Мартин почему-то казался принадлежащим реальному миру, как мама и папа. Они трое представлялись Энн неподвластными Баннусу. Она перешла через дорогу и вошла в магазин.

Настроение в магазине оказалось усталым, но веселым. Когда Энн вошла, там царило затишье – только родители, стоявшие, прислонившись к кассе, чтобы по-быстрому выпить чашку чая, пока не появится следующий покупатель.

- Привет, милая, - сказала мама. – Ты выглядишь немного уставшей.

- Чудной у тебя вид, - сказал папа. – Что такое? Ты же не заболела снова? Я говорил тебе…

Почти в тот же момент, когда он заговорил, его голос потонул в бешеном цокоте лошадиных копыт, становившемся всё громче и громче. Папа раздраженно развернулся. Звук раздавался прямо в центре улицы, смешиваясь со стуком, звяканьем и криками.

- Что происходит? – поинтересовался он, перекрикивая шум. – Легкая кавалерия? Местная охота?

Папа, Энн и мама высунулись из окна из-под висевших на нем растений. Окно вдруг закрыли громадные гнедые лошади, становившиеся на дыбы, вскидывавшие головы и шаркавшие железными подковами по дороге, когда всадники натягивали вожжи.

«Поверить не могу!» - подумала Энн, когда увидела людей в кольчуге и шлемах с наносниками, с оглушительным грохотом спешивающихся с лошадей.

Папа направился к двери магазина, наполовину ухмыляясь, наполовину злясь.

- Выглядит, как один из этих клубов, где люди наряжаются и разыгрывают войны, - сказал он. – Куча идиотов!