Колдолесье (ЛП)

Малышка велела ему не обращать внимания. Она была уверена, что однажды он освободится. Лучше бы Мордион не верил ей. Его неволя и страдание после этого стали настолько хуже, что он попытался вырвать свое самосознание, однако сумел только упасть на другой ледяной шип. Вайеррэн. Когда он вошел в тот подвал за одеждой, ожидая увидеть только робота, а вместо него обнаружил Вайеррэн, было что-то в ее манере говорить. Что-то в ее энергии и чувстве юмора. Он чувствовал, что они знакомы ему. Почти сразу он уверился, что Вайеррэн – его Малышка. Он жаждал спросить ее. Несколько раз он действительно начинал. Но так и не осмелился. Если бы он спросил, и оказалось бы, что он ошибся, тогда, он знал, Вайеррэн отшатнулась бы от него, как все остальные в Доме Равновесия. Мордион знал, почему его избегали, и причиной было вовсе не то, что он убивал по приказу Властителей, как думали они. Причиной было то, что люди подозревали – и справедливо, – что его обучение сделало его безумцем. В конечном счете, оно для этого предназначалось. А он не мог вынести, чтобы Вайеррэн считала его сумасшедшим, как она будет думать, если он проболтается про свои голоса.

- Я больше не хочу ничего знать! – воскликнул он.

- Я понимаю твои чувства, - заметил Баннус, теперь в форме звездной урны. – Я – то, что земляне назвали бы киборгом. Я был сконструирован четыре тысячи лет назад из полуживых мозгов почившей Десницы Властителей. Пять различных мозгов непросто привести в соответствие или поглотить. Сцепить их вместе и затем сцепить человеческие части с механикой стоило мне почти такой же боли, какую ты испытываешь сейчас. Черпай мужество из того, что я пережил это в здравом рассудке. Потом я, как и ты, много времени провел взаперти, имея возможность действовать лишь как охранник. Если судить по моим чувствам, внутри у тебя всё клокотало от ярости.

- Да. Хуже всего, что меня принудили быть таким почтительным.

- Странно, что ты выделил именно это!

- А попробуй, чтобы тебя тошнило каждый раз, когда ты хочешь посмеяться над кем-нибудь.

- Понимаю. Подозреваю, ты мне не поверишь, но я действительно понимаю. Много веков назад я обещал себе шутку, которую сейчас разыгрываю. Я позволил бы себе сгнить, если бы не смог этого сделать. И опять же как ты, я все еще значительно разочарован. Ты удерживаешься против воли в моем поле. Меня окружает и мною манипулирует Лес.

- Как лес? – искренне удивился Мордион.

- Да, Лес. Лес держит меня в своем поле. В некоторой степени и я держу Лес в своем. Меня поместили в него, и за века два наших поля перемешались. Возможно, я больше чем кто бы то ни было помог Лесу стать живым, но это не меняет того факта, что я нахожусь в его власти.

- Не понимаю.

- Лес, - объяснил Баннус, - является, как все леса в этой стране и, возможно, по всей Земле, частью Великого Леса, который когда-то покрывал эти земли. При малейшем толчке он формирует свое собственное тэта-пространство и снова становится Великим Лесом. Спроси у любого землянина. Он расскажет тебе, как терялся в крошечной рощице. Он тогда мог слышать движение машин на дороге, но дороги не было, в то время как позади него раздавались звуки от ползущего через подлесок громадного зверя. Это Великий Лес. Ты лучше меня управляешься с Лесом, поскольку это магия.

- Ты совсем не можешь его контролировать? – спросил Мордион.

В мелодичном голосе Баннуса появилась нотка горечи:

- Я могу только идти на компромиссы. Смешно. Я способен выхватывать информацию по всей галактике, но не в состоянии общаться с Лесом. У него нет голоса, однако он обладает волей, по меньшей мере столь же сильной, как твоя. Я могу лишь узнать методом проб и ошибок, какие действия он мне позволит. Большинство из того, что здесь произошло, включая твой нынешний облик, соответствует желаниям Леса.

- Но твое поле явно шире, чем поле Леса.

- Конечно, - согласился Баннус. – Я нашел весьма полезным внушить, будто тэта-поле Леса является моим, тогда как мое на самом деле гораздо шире и тоньше. Не говори, что ты не делал то же самое. Ты изо всех сил старался казаться совершенным Слугой, и всё же я выявил, что часть своего сознания ты сохранил почти полностью свободной от обучения, которому тебя подвергли.

- Я только искал способ освободиться, хотя, полагаю, это сохранило мне здравый рассудок – насколько у меня еще оставался здравый рассудок.

И его бросило на самые острые яркие острия из всех.

«Я буду! Свободен!» - сказал он сам себе после смерти Белли. Малышка горячо поддержала его: «Конечно, ты будешь свободен! Действуй!» Мордион цеплялся за ту маленькую часть своего сознания, где говорила Малышка. Он заставил их думать, будто полностью покорился. Хотя он знал, что ему придется подавить обширную часть своего мозга, он позволил им сделать это, чтобы цепляться за тот тайный уголок и горячность Малышки, и ее шутки. Он был уверен, что придет день, когда он сможет воспользоваться этим, чтобы освободить себя и Кессальту.

Ирония состояла в том, что в итоге он просто знал, насколько глубоко он порабощен.