Колье Барбары

— А, давайте, — сразу решила я не ломаться, поскольку разговор предстоял долгий и обстоятельный. И дабы расположить сурового генерала к себе, стоило поступиться некоторыми принципами. Впрочем, ко мне, как и к Суходольскому, это не имело отношения.

— Ну, что? Вздрогнем и начнём, благословясь? — поднял рюмку генерал. Потом опрокинул в себя тёмную маслянистую жидкость, крякнул от удовольствия и, закурив толстую ароматную сигару, воззрился на нас.

— Товарищ генерал, — начала я, — генерал Тарасов, я думаю, уже в общих чертах обозначил вам интересующий нас вопрос. Поэтому расскажите, пожалуйста, подробности операции, которую вы возглавляли в конце лета 1992 года на территории Афганистана.

— Я вам, конечно, расскажу всё что знаю, но позвольте сначала вопрос. Что именно вас интересует? Если конкретные детали проведения рейда, то лучше ознакомиться с ними в оперативном отделе. Там всё подробнейшим образом отражено в рапортах. Писались они мною сразу по прибытии в Союз, и там всё запротоколировано, поверьте мне, скрупулезнейше. А сейчас, сами понимаете, некоторые детали я вполне могу и упустить. Уж не обессудьте, таково уж свойство человеческой памяти. Мы все гораздо лучше запоминаем хорошее, а всё связанное с различного рода неприятностями и сильными стрессами порой напрочь вычёркиваем из своей памяти.

— Товарищ генерал, — я встала и подошла к окну, — и всё же давайте попробуем. Нас интересует груз, который был на борту того злополучного авиарейса.

— Ну вы же знаете, что операция по эвакуации груза провалилась. Обломки лайнера нашей группе, к сожалению, так и не удалось обнаружить. Времени на поиски у нас практически не было, так как нам почти сразу сели на хвост талибы. Но заданный квадрат мы успели прокачать качественно.

— Я так понимаю, что причина провала операции в том, что не было времени на подготовку и конкретики по месту проведения? — решила я слукавить и зайти с другой стороны.

— Рад, что вы сразу ухватили суть проблемы, — сразу потеплел голос генерала. — Но помимо этого, дело осложнялось ещё и тем, что, по нашим разведданным, в непосредственной близости от района падения самолёта располагался лагерь талибов. А в этом лагере, как впоследствии нам удалось установить, все ещё продолжали удерживаться наши военнопленные.

— Наши военнопленные? Но мы же говорим о середине 1992 года? Или я чего-то не понимаю? — поразилась я.

— А чему вы так удивляетесь? Именно наши военнопленные. По этой причине нельзя было применять в этом районе штурмовую авиацию. Правда, это выяснилось чуть позже, когда мы уже вышли в заданный квадрат. — Что вы на меня так смотрите? Да, я доложил о наличии наших пленных солдат в полевом лагере талибов. И вполне естественно, что после этого доклада на поддержку авиации нам рассчитывать уже не приходилось. Пришлось прорываться своими силами. А что, вы поступили бы иначе? — с вызовом спросил генерал и разлил ещё по одной. Выпив в одиночку и не дождавшись ответа, продолжил:

— Это был сущий ад, доложу я вам. Мы попали в настоящую мясорубку. Хотя, как я понимаю, вас интересует не это.

— А от кого вы получили информацию о месте крушения самолёта?

— Информацию слил нашему агенту один из местных жителей, который сотрудничал с нами ещё в бытность ограниченного контингента. После ухода наших войск мы ему передали значительное количество боеприпасов и оружия. Так что в его лояльности к нашим спецслужбам сомневаться вроде бы не приходилось.

— А что мешало ему слить эту без преувеличения сказать ценную инфу америкосам? За определённую мзду, естественно, — спросила я.

— Ну, во-первых, ему не было точно известно, что за груз был на борту того самолёта, а во-вторых, и это главное, его старший сын в то время учился в Москве. Так что сами понимаете, — развёл руками генерал.

— Тогда в чем был прокол? — не унималась я.

— Прежде всего, как я уже говорил, абсолютно не было времени на проверку информации и качественную проработку операции. Если бы талибы нашли самолёт и узнали о содержимом груза, они заломили бы нам такую цену, что дешевле было бы просто разбомбить всё это хозяйство. Наш человек на той стороне честно предупреждал, что информация требует тщательной проверки. Но, как вы сами знаете, там, — генерал поднял глаза к потолку, — частенько принимают решения, не считаясь с реальной обстановкой в конкретном регионе, а заботятся лишь, как сейчас все любят говорить, о политкорректности предпринятых действий. Со всеми вытекающими…

— Скажите, а после вашего… Того неудачного рейда, — деликатно поправилась я, — больше не предпринималось попыток найти и эвакуировать груз?

— Насколько я знаю, нет.

— А как вы думаете, почему? Ведь стоимость этих произведений искусства чрезвычайно высока, — спросила я.