Колесо страха

На полу у ног царя сидел огромный китаец с алым изогнутым мечом.

По краям дивана расположились девушки — красивые, юные, обнаженные по пояс. Шесть с одной стороны, шесть с другой. В руках они сжимали кувшины с вином. У их ног были чаши с вином — красным, фиолетовым и желтым, погруженные в бо́льшие чаши, наполненные снегом.

По правую руку Владыки Двух Смертей стояла на коленях девушка, держащая золотой кубок на вытянутых ладонях. По левую руку другая протягивала ему золотой графин. И царь брал попеременно то графин левой рукой, то кубок — правой и пил из них, а затем возвращал на место, где их немедленно наполняли заново.

Многие коридоры пришлось миновать, пока капитан и черный жрец доставили Кентона в это место. И теперь царь сделал большой глоток, поставил кубок и хлопнул в ладоши.

— Царь Эмактилы судит! — звучно провозгласил китаец.

— Он судит! — прошептали лучники у стен.

Кентон, черный жрец и капитан ступили вперед, едва не коснувшись грудью наконечников стрел. Царь наклонился, осмотрев Кентона. Его веселые глазки часто-часто моргали.

— Что это значит, Кланет? — воскликнул он тонким голосом. — Или Дома́ Бела и Нергала объявили друг другу войну?

— Они не воюют, господин, — ответил Кланет. — Это тот самый раб, за которого я объявил большую награду, и ее я теперь отзываю, ибо я взял…

— Ибо я взял его, о Великий, — вмешался капитан, встав на колени. — И я заслужил награду Кланета, о Справедливый!

— Ты лжешь, Кланет! — усмехнулся царь. — Если вы не воюете, зачем же ты связал…

— Взгляни внимательнее, господин, — прервал его Кланет. — Я не лгу.

Водянистые глаза осмотрели Кентона.

— И правда! — рассмеялся царь. — Ты прав. Сей муж настолько муж, что будь другой таким наполовину, то было б их не различить. Ну-ну… — Он поднял графин, но прежде чем донес его до рта, остановился и заглянул внутрь. — Половина! — хихикнул царь. — Он всего лишь наполовину полон! — Царь перевел взгляд на девушку, стоявшую на коленях слева, обратив к ней круглое лицо. — Ничтожная! — ухмыльнулся царь. — Ты забыла наполнить мой графин!

Он поднял палец.

Со стороны левой стены хлопнула тетива, и стрела просвистела в воздухе. Она вонзилась дрожащей девушке в правое плечо. Та пошатнулась, ее глаза закрылись.

— Плохо! — радостно воскликнул царь и снова поднял палец.

Снова запела тетива, теперь справа, еще одна стрела пронеслась в воздухе. Она вонзилась в сердце первого стрелка.

Он не успел коснуться земли, как тот же лук выстрелил снова. Вторая стрела впилась глубоко в левый бок раненой девушки.

— Хорошо! — рассмеялся царь.

— Наш господин присудил смерть! — возгласил китаец. — Хвала ему!

— Хвала ему! — откликнулись лучники и чашницы.

Но Кентон, которого обуяла вспышка ярости из-за этого бессердечного убийства, прыгнул вперед. Мгновенно натянулись тетивы луков тридцати шести лучников перед ним, оперение стрел коснулось их ушей. Черный жрец и капитан удержали Кентона, толкнули на землю.

Китаец взял маленький молоточек и стукнул по лезвию своего меча — оно загудело, подобно колоколу. Вошли двое рабов и унесли тело девушки. Ее место заняла другая. Рабы унесли и тело мертвого лучника, другой вышел из-за портьер и встал на его место.

— Поднимите его, — прокаркал царь и опустошил графин.

— Господин, это мой раб. — Вся сила воли черного жреца не могла сдержать высокомерия и нетерпения в его голосе. — Его привели к тебе, исполняя твой приказ. Ты увидел его. Теперь я заявляю право забрать его себе для наказания.

— Ох-хо! — Царь поставил графин и просиял, глядя на Кланета. — Ох-хо! Значит, не отпустишь его? И заберешь его? Ох-хо! Ноготь гнилой блохи! — ощерился он. — Я царь Эмактилы или нет? Отвечай мне!

По залу пронесся шелест натягиваемых луков.

Каждая стрела серебристо-алого воина была направлена на массивное тело черного жреца. Капитан упал на землю рядом с Кентоном.

— Боги! — простонал он. — Катись ты в ад со своей наградой! Зачем я вообще с тобой связался?

Когда черный жрец заговорил, его голос дрожал от страха и гнева:

— Воистину ты царь Эмактилы.

Он опустился на колени. Царь махнул рукой. Лучники ослабили тетивы.

— Встать! — прорычал король.

Все трое встали. Царь Эмактилы погрозил Кентону пальцем.

— Почему тебя так разозлил мой смертный приговор тем двоим? — усмехнулся он. — Скажи, как думаешь, сколько раз ты будешь молить о смерти от рук моих лучников, прежде чем Кланет с тобой покончит?

— Это было убийство, — сказал Кентон, глядя прямо в водянистые глаза.

— Мой кубок должен быть полон, — добродушно ответил король. — Дева знала, что ее ждет. Она нарушила мой закон. Она понесла кару. Я справедлив.

— Наш господин справедлив! — заявил китаец.

— Он справедлив! — эхом откликнулись лучники и чашницы.

— Лучник заставил ее страдать, а я требовал для нее безболезненной смерти. За то он расплатился своей жизнью, — сказал царь. — Я милостив.

— Наш господин милостив! — провозгласил китаец.

— Он милостив! — эхом откликнулись лучники и чашницы.