Колючее счастье (СИ)

Святослав сел на высокий табурет и с каким-то невероятным кайфом наблюдал за сосредоточенно-нахмуренным лицом Женьки, которая, промыв ранку антисептиком, аккуратно заклеивала её тонкой полоской пластыря.

— Лучше бы врачу показать. Как бы шрам не остался…

— Брось. Пустяки.

— Ну да, конечно. Шрамы украшают мужчину.

Закончив, она перевела взгляд с брови Святослава на его глаза. Застыла.

— Колючка…

Женька… его Женька была так близко! Стояла, для удобства устроившись между его ног, внимательно смотрела чуть сверху… Никак не верилось, что это правда, что всё на самом деле… Руки Славы обхватили талию девушки, притянули ближе, забрались под футболку…

— Кто-то есть хотел… — судорожно выдыхая, вспомнила Женька. — Там пиццу принесли.

— К чёрту пиццу! — его губы уже блуждали по её бархатистой коже, а руки рвались стянуть кусок ткани, мешающий как никогда. — Я так скучал. Я просто безумно скучал, Жендос!

И откуда только взялись силы?

Святослав, не отрываясь от гибкого тела, подхватил лёгкую как пушинку Женьку — хватит с них вертикальных игр, сегодня всё должно быть иначе, без спешки, без горячки, без надрыва! Он донёс её до кровати, аккуратно положил, опускаясь сверху, накрывая её губы своими. Решительно, требовательно, но нежно.

Евгения утонула в чувственных ласках любимого мужчины, заставляющих подаваться им навстречу, в его горячем дыхании, в его шёпоте, от которого табунами носились ошалелые мурашки вдоль позвоночника. Она тянулась к нему, вжимаясь, впитывая его жар, растворяясь в своих ощущениях, не в силах оторваться, прервать близость тел хоть на секунду. Она неистово отвечала на поцелуи, блуждала руками и губами по его красивому мужскому телу, от одного вида которого готова была сойти с ума. Задыхалась от его прикосновений, теряясь во времени и пространстве…

Святослав дарил ей бесконечное наслаждение, получая его же сполна. Чувственное, раскрепощённое, концентрированное. Обещающее большее, открывающее новые горизонты — ведь у них всё ещё впереди, ведь это только начало! Он получал странное, ни на что не похожее, необъяснимое удовольствие от каждой мелочи, каждого касания, каждого вздоха и томного стона, каждой солёной капельки испарины на коже такой родной, такой любимой и такой необходимой ему Женьки. Наверное, это и есть то, что называют «заниматься любовью», ибо назвать действо, что сейчас разворачивалось между ними, тривиальным сексом язык не поворачивался. Это словно была следующая ступень, доступная лишь избранным, и он сейчас чувствовал себя этим избранным… Про себя усмехаясь сентиментальной чуши, что лезла в голову.

Плевать! Святослав был на седьмом небе от счастья. Его личного колючего счастья!

— Люблю тебя… — услышал он заветное, когда сбившееся дыхание стало приходить в норму.

Тихо, почти неслышно. Но тем ценней было это признание… Ведь и сам он никогда не разбрасывался подобными словами, считая, что частое произношение их вслух обесценивает сакральный смысл, в них вкладываемый.

— Колючка моя, — Святослав снова потянулся к Женьке, жадно приникая к её губам.

Для начала января погода стояла замечательная. Женька, снова сидящая на полу у окна и греющая руки о чашку, улыбнулась. Утро ещё не пришло, но за окном неслышно кружились снежинки, даря надежду, что с рассветом она увидит и побелевший двор, и деревья в серебре… Разве только лёгких узоров на стёклах не будет — современные стеклопакеты лишили людей возможности наслаждаться морозными художествами зимы.

Женя отставила в сторону чашку и сильнее закуталась в старый клетчатый плед. На душе было как никогда спокойно. На смену страстям, в которые за эти неполные трое суток её с головой окунула внезапно взявшая крутой вираж жизнь, пришло необыкновенное, ни с чем не сравнимое умиротворение.

Могла ли она представить в тот вечер, когда смотрела в это же окно на уныло-дождливый городской пейзаж, что через какие-то пару дней всё так изменится? Вывернется наизнанку, поменяет полюса? Наверное, нет… Даже в самых смелых фантазиях, которые гнала от себя с неимоверным усердием. Хотя, возможно, именно сейчас, наоборот, всё стало так, как и должно было быть? И изнанкой были годы, проведённые порознь?

Как бы там ни было, теперь она чувствовала себя так, будто после долгих скитаний наконец оказалась дома. Там, где должна быть, и с тем, с кем должна…

Её любимый мужчина был вымотан до предела, и, наконец обретя покой духовный и физический, спал спокойным крепким сном. Она долго лежала рядом, разглядывая в тусклом свете его умиротворённое лицо, его крепкую фигуру с темнеющими на плечах и груди рисунками. Невесомо перебирала непослушные тёмные волосы, вдыхала до боли родной аромат. Наслаждалась исходящим от него теплом. И никак не могла поверить, что всё это ей не пригрезилось…