Колючие воины

Обучение продолжалось. О связи рассказывал Нойл. Об устройстве звездолёта – Герк. О дополнительном вооружении – Тера. О средствах маскировки – кто бы мог подумать, громила Шипогрив. И всё выходило так ладно и складно, что даже вопросов не возникало. Все чётко показывали, рассказывали и демонстрировали в действии, как работает тот или иной прибор, как необходимо действовать в той или иной ситуации. Лейтенант рассказал Гигу об обмундировании, как подгонять, носить, что и где должно быть уложено и закреплено.

За время обучения высокотехнологичный тренировочный зал изменялся пять раз: джунгли, пустыня, населённые пункты, холмистая местность, равнина. При этом в каждых условиях требовалось менять тактику охранения и ведения боя, методы маскировки и порядок передвижения. Каждый раз менялся контакт, которого следовало доставить в пункт назначения. Менялись и должностные обязанности. Один раз выполняли задание без контакта, надо было расследовать участок местности. Гиг побывал и в разведке, и в цепочке обороны, и в качестве связиста.

Хотя тренировки были учебные, но и здесь случались ранения. Раненых в учебных боях называли «уранами», также были и учебно-убитые. Один из параграфов устава разведывательных подразделений гласил: «Запрещается оставлять на поле боя раненых, тяжело раненных и убитых». Следовало либо произвести быстрое захоронение, либо доставить до места сбора. Этот пункт устава никто не отменял и во время учебных боёв. Во время учебных потерь комбинезон обездвиживал часть тела или полностью всё тело. «Уран» мог ограниченно двигаться, вести наблюдения или огонь по противнику, всё зависело от степени ранения. Учебно-убитый мог только глазеть по сторонам и разговаривать, что, конечно, не приветствовалось, но и не запрещалось. Представьте, вы тащите на себе тушу весом в центнер, а она, туша, вам жалуется, как она хочет жрать, спать или понежиться с ежихой. Но и с учебно-убитыми сильно никто не церемонился. Да, их несли на себе, на носилках, тащили на волокушах, но в момент опасности кидали как придётся и где придётся. В таких случаях преодоление небольших ручьёв, особенно, когда на них ждала засада, превращалось в упоминание всех родственников иглы и того, что учебно-убитый сделает с каждым, если его не вытащат из воды немедленно. Случались и аквашоки, но на этой тренировке этого, слава иглам, не произошло. В последней учебной вылазке был учебно-убит Шипогрив. Взвыла вся игла. «Контакту» не разрешалось носить учебно-убитых, только его вооружение, но у Шипогрива был крупнокалиберный пулемёт системы «Крошила», весивший сорок пять килограмм с полупустым боекомплектом, и поэтому «контакту» пришлось тоже несладко.

Но до конца дошли, задание выполнили. Дошли с ужасными потерями. Один учебно-убитый и четыре «урана». Это был самый провальный учебный бой по боевым потерям, но по времени выполнения получился одним из лучших в гребне за последние полгода.

– Игла! Становись! – отдал команду лейтенант. Перемазанный и с неработающей нижней лапой – учебная потеря, – он опирался на рогатину, сделанную из подручных средств. Игла кое-как построилась в линию. Шипогрива положили рядом со строем, – это был последний учебный бой. Завтра ожидается прибытие гребня. Гиг, по докладам всех «контактов» ты действовал правильно и показал себя с хорошей стороны. Все занятия были отработаны с девяностопроцентной отдачей. Все в игле довольны тобой, значит, доволен и я. Сейчас всем отдыхать. Комбинезоны и учебное оружие сдать операторам зала. Разойдись. Операторы, отключайте комбезы.

Прозвучал протяжный звуковой сигнал. Комбинезоны еле слышно зашелестели резиновыми уплотнителями и внутренними ремнями, снимая давление с конечностей ежей. Шипогрив бормоча, зашевелился, остальные разминали затёкшие от неподвижности в комбинезонах лапы. Обмундирование сдали быстро, просто покидав его в одну кучу. Молча доехали до подразделения. Гиг первым рухнул без сил на кровать. В голове кружились слова лейтенанта: «Все «контакты» остались довольны». В памяти всплывали картины, как ежи присматривались к нему, как невзначай хвалили его, когда он без подсказки кидался на помощь, но всё это смешивалось в один серый ком и исчезло. Он уснул.

Комната в родительском доме. Где-то звучит приятная мелодия. О, конечно, мама всегда слушала лёгкую музыку. Сквозь занавески пробивается яркий свет родного солнца. Птицы вытягивают свои трели. В комнату врывается младшая сестра и вместо привычного и родного «Иг!» вопит:

– Игла! Тревога! В ружьё!

Гиг пружиной вскочил с кровати, схватил шлем, нахлобучил его на голову. В глаза ударил непонятный свет. «Это наверно, психоатака», – промелькнула мысль. Он схватил автомат и ринулся кувырком в сторону. Ударившись спиной обо что-то жёсткое, он всё же принял положение для стрельбы лёжа и попытался схватиться за рукоятку автомата. Стоп. Рукоятки нет, и нет привычной тяжести оружия, шлем как-то уж свободно сидит на голове, и непонятные звуки вокруг. Пропал режущий свет.