Коллапс. Гибель Советского Союза

Это победно-напористое настроение разделяли и другие предприниматели горбачевской эры. «Бизнес развивается и довольно бурно, — говорил во время визита в Рим один из спонсоров «Коммерсанта» Константин Боровой советскому послу Анатолию Адамишину, — но политическая власть этому мешает», не желая выставлять на торги государственную собственность. В ноябре 1990 года ельцинское правительство позволило Боровому создать Московскую фондовую биржу. Биржевики помогали гигантским корпорациям и заводам обменивать свою продукцию на нужные им материалы и товары, получая при этом огромные и необлагаемые налогом прибыли. 20 августа молодые брокеры бросили вызов хунте и прошли по Москве маршем с гигантским российским флагом[1158]. Боровой хвастал Адамишину, что благодаря своим источникам в самых высших сферах, включая КГБ, он и его деловые партнеры знали «все, что затевали путчисты». «Мои брокеры уже стали миллиардерами, — объяснял он. — Они должны вкладывать деньги, а им этого не разрешают». Устранение государства, надеялся Боровой, позволит молодым российским капиталистам использовать накопленную ими ликвидность для приобретения обедневших государственных предприятий и других активов[1159]

.

Еще одним предпринимателем, сумевшим капитализировать новые возможности, стал Михаил Ходорковский. 27-летний бизнесмен создал группу «Менатеп», в которую входили восемнадцать коммерческих банков, две страховые компании и торговый дом, он получил пост советника правительства РСФСР[1160]. Предлагая сотрудникам высокие зарплаты, «Менатеп» сумел переманить к себе лучших экспертов и специалистов Госбанка и советских министерств. Первой мыслью Ходорковского при новости об объявлении чрезвычайного положения был страх, что хунта натравит народ на молодых миллионеров, таких как он. Этого не случилось. Три опасных дня 19–21 августа Ходорковский провел в здании российского парламента, продолжая при этом руководить «Менатепом», тем более что компания его располагалась совсем близко — в здании теперь уже благополучно скончавшегося Совета Экономической Взаимопомощи коммунистического блока. В конце августа молодые банкиры праздновали победу и требовали от правительства РСФСР новых свобод, расширения финансовой деятельности и приватизации[1161]

.

По окончании августовского отпуска Анатолий Адамишин вернулся на работу в советское посольство в Риме. В Италию из Москвы пошел поток видных правительственных чиновников с предложениями выгодных деловых инициатив итальянскому бизнесу и государственной элите — в обмен на итальянские медикаменты, продовольствие и другие товары. Адамишин встречался с Собчаком, Руцким, Поповым и многими другими. Отсутствие деловых навыков у постсоветских властителей неприятно поразило посла. Все эти люди вели себя как мелкие политические и экономические авантюристы — каждый пытался обскакать другого. Свои посты министры и мэры использовали для продвижения собственных экономических интересов. И в то же время они жаловались, что нерегулируемая рыночная экономика затягивает страну в состояние полного хаоса. Даже Боровой признавал, что России нужен сильный государственный деятель с даром предвидения — некто вроде Ленина, только на стороне капитализма[1162].

Адамишин с удивлением слышал такого же рода сомнения из уст своих итальянских друзей и коллег. Будет трагедией, говорили они, если советское государство внезапно исчезнет. Большая часть богатств СССР осядет в таком случае в карманах мафии[1163]

. Итальянцы знали, о чем говорят. А в Москве, Петербурге, многих регионах Российской Федерации, на Украине и в Закавказье криминальные элементы уже сращивались со среднего уровня номенклатурой и создавали прибыльные «крыши» для возникающего «свободного» рынка. Эти процессы определят и сформируют будущее постсоветской экономики в России, на Украине, в балтийских странах и других республиках Советского Союза[1164].

ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

27 августа Горбачев поручил Георгию Шахназарову начать работу над новым Союзным договором вместе с лидерами России, Украины и других республик. Опытный советник в ответ лишь недоверчиво покачал головой: неужели Горбачев действительно надеется убедить Ельцина и республиканских баронов отказаться от власти, которую они только что урвали у центрального правительства? Горбачев ответил: «Мы должны им объяснить, что без Союза ни одна из [республик] не выживет. Даже Россия». Шахназаров связался с офисом Ельцина[1165].