Коллапс. Гибель Советского Союза

Министр иностранных дел был плохо информирован. 6 декабря Гайдар уже направлял американцам просьбу о создании «стабилизационного фонда» для поддержки российских реформ на сумму от 4 до 5 миллиардов долларов. Он также передал правительству США подробный план этих реформ, который даже в правительстве России многие еще не видели. С пустой казной, без доходов от золота и нефти, с перекрытыми кредитными линиями, Гайдар остро нуждался в финансовой подушке. Он полагал, что правительству нельзя ждать и откладывать реформы, поскольку Ельцин мог очень скоро потерять мандат народного избранника и вождя. Он понимал, что мало кто из демократических стран был бы в состоянии пережить столь сильные политические потрясения, какими грозили его преобразования для России. Суть послания Гайдара сводилась к следующему: мы можем погибнуть в любом случае, станем действовать или нет, но с западными деньгами есть шансы добиться успеха[1488]. 10 декабря представитель казначейства США Дэвид Малфорд в клочья разнес идею Гайдара в своей записке в Белый дом. Он утверждал, что макроэкономическая стабилизация в России в ближайшее время не произойдет: «Если Ельцин освободит цены без жесткой денежной и фискальной дисциплины, он непременно получит гиперинфляцию, которой опасается, с помощью Запада или без таковой». В мире финансовой глобализации спекулянты сокрушат рубль, писал Малфорд. При этом он полностью игнорировал сложное политическое положение Гайдара и вопрос выживания российских реформаторов у власти

[1489].

Гайдар не знал об убийственном вердикте Малфорда. За два дня до визита Бейкера он провел переговоры с делегацией зарубежных экономистов, которую прислал МВФ. Среди приглашенных был всемирно известный Рудигер Дорнбуш, написавший о финансовой стабилизации после распада Австро-Венгерской империи. На встречу также пригласили Джона Одлинга-Сми и Ричарда Эрба из Международного валютного фонда. Они, однако, приехать не смогли. В группе прибывших были экономисты — сторонники Вашингтонского консенсуса — Джеффри Сакс из Гарвардского университета, швед Андерс Ослунд, чилиец Серхио де ла Куадра и другие. Михаил Бернштам отмечал, что Гайдар не нуждался в советах иностранцев, но хотел, чтобы они подтвердили Ельцину правильность выбранного пути. Президент России испытывал огромное давление со стороны людей в своем правительстве, включая друзей с промышленного Урала: они говорили Ельцину, что гайдаровские реформы — это чистое безумие[1490]

.

Козырев рассчитывал в присутствии Бейкера выступить в поддержку нового плана Маршалла для демократической России, но из этого ничего не вышло. По воспоминаниям Козырева, госсекретарь задержался на встрече с Горбачевым и прибыл поздно. Ельцин вел себя по-царски и «понес ерунду». В какой-то момент Бейкер прямо спросил, чем Соединенные Штаты могут помочь России прямо сейчас. Ельцин попросил «гуманитарную помощь», он даже забыл о стабилизационном фонде. Когда Козырев предложил дать слово Гайдару, Ельцин отмахнулся «царственным жестом». «Никто не говорил, когда он говорил», — пояснял Козырев. Он и Гайдар считали этот эпизод упущенной возможностью. По словам министра, «с Бушем и Бейкером можно было сделать гигантские вещи». Схожее мнение высказывал и Бурбулис. По его воспоминаниям, «у Бориса Николаевича была некая ложная гордость: великая Россия, огромные запасы, крупнейшая в мире по территории и так далее…». С точки зрения Бурбулиса, это была «абсолютно безнравственная позиция» — не просто с прагматической точки зрения. «Никогда нельзя это панславянское величие выставлять без учета реальности, трудностей и последствий»[1491]. Имелся ли вообще шанс получить американскую помощь? Бейкеру мешала позиция Минфина США, но он был готов содействовать выделению финансовой поддержи для российских реформаторов. Госдепартамент начал работать над такой программой в начале 1992 года

[1492].

ЗАМЕЩЕНИЕ СВЕРХДЕРЖАВЫ