Коллекционер желаний

– Давай, – сказал Михаил и выразительно щелкнул пальцами.

Ренат поднялся, открыл дверь и вкатил в комнату из коридора столик-тележку, уставленную разнообразными бутылками и закусками. Наверное, он вез тележку сюда, когда с ней приключился обморок. Потому-то и шампанское оказалось у него под рукой.

Ренат подкатил столик к дивану и, подобострастно улыбаясь Михаилу, остановился, словно в ожидании новых приказаний.

– Садись пока, – небрежно кивнул Михаил Ренату и указал на кресло напротив дивана. Тот послушно сел. – Ну, Катенька, – обратился к ней Михаил. – Что будешь пить? Шампанское? Вино? Виски?

– Не знаю. В общем, мне все равно. Можно вина немного. Сухого, красного, если есть.

– Есть, есть, все, что твоей душеньке угодно. И мы тогда для начала вина. – Миша опять выразительно посмотрел на Рената. Тот с ловкостью и услужливостью хорошо обученного официанта открыл бутылку и разлил вино.

– За мое возвращение из мира мертвых в мир живых, – Михаил поднял бокал, слегка привстал, поклонился.

Все выпили. Катя оторвала виноградину от огромной, тяжелой кисти, сунула себе в рот и сморщилась. Ренат протянул ей какой-то сложный многоярусный бутерброд. Она приняла его, но есть не стала. Михаил засмеялся и обнял ее за плечи, потом перегнулся через столик к Ренату и что-то шепнул ему на ухо.

Все происходящее казалось Кате чем-то нереальным, ненастоящим. Живой Миша, этот дом, так похожий на их дачу в Заречном, увеличенный ее вариант, прислуживающий им Ренат. А они, оказывается, знакомы – Миша и Ренат. И не просто знакомы, между ними какая-то особая связь, особые отношения, позволяющие участвовать этому лжедетективу в Мишиной смерти и в его воскрешении. И как Ренат заискивает перед ним! Да он просто у него на побегушках. Такой расторопный, такой исполнительный слуга. Кто бы мог подумать! Да ему эта роль идет куда больше, чем роль детектива.

– Что ты, Катенька, опять загрустила? – Михаил погладил ее по руке. – Понравилось тебе мое вино?

– Да, очень понравилось. Мне кажется, мы уже пили когда-то такое. Или я ошибаюсь?

– Та же партия, верно.

– Я забыла, как оно называется. – Катя прищурилась на бутылку, из которой наливали вино. – Вязь сплошная, ни буквы человеческой. Ты тогда говорил, как называется. Как?

– Ты опять не запомнишь, глупенькая, – Михаил рассмеялся. – Просто пей и наслаждайся.

Снисходительная нежность – обычная его манера по отношению к ней. Как трудно снова привыкнуть к нему, живому. Но как же так, как же так? Маленькая, аккуратная ранка на лбу и холодная рука, и неподвижные, широко раскрытые глаза – и снисходительная нежность, чистый, абсолютно нетронутый лоб, его мягкие теплые руки и живые глаза. Он вернулся.

Катя подняла руку и осторожно провела по его лбу – чистому-чистому, живому. Михаил засмеялся, перехватил ее руку и сжал в своих ладонях – теплых, подвижных, живых.

– Катюшка, любимая моя Катенька, – он прижал ее к себе, – ну не смотри ты на меня так. Еще чуть-чуть посидим, просто, беззаботно, ни о чем не думая, и я все-все тебе расскажу. Потерпи немного. Мы, кстати, еще за Новый год не выпили. Откроем шампанское?

– Нет, шампанского я не хочу.

Шампанское. Все в последние дни предлагают шампанское, настойчиво предлагают, и обижаются, когда она отказывается. Вот и Миша обиделся. И Баженов обиделся. И Вадим…

Вадим. В нем все и дело. Это Миша подставил Вадима, попросту его уничтожил. Для того и умер…

Нет, вряд ли для того. Тут что-то другое. И потом, ведь был тот, на кровати, действительно мертвый, убитый. Кто он был? И для чего все это разыграно?

И повторение. С белым клоуном. Смерть – воскрешенье.

А ведь автором сценария был Ренат. И здесь, вероятно, он же. Только зачем, зачем?

– Не хочешь шампанского, можно еще вина. Налить? За Новый год? Неужели откажешься?

– Вина можно. – Катя пересилила себя и улыбнулась. – За Новый год.

В конце концов, она ведь ничего не знает. Может, все совсем не так, как она себе представляет. Миша расскажет, и все станет на свои места. И Ренат. И клоун. Все объяснится. И это новое превращение.

Но тот, на кровати, с простреленным лбом… Как его-то можно объяснить?

– Ты не выпила, Катенька. – Михаил протянул ей бокал. – С Новым годом!

– С Новым годом. – Катя выпила залпом вино и надкусила бутерброд.

– Ты все еще себя плохо чувствуешь?

– Нет, уже нормально. Спасибо.

– Какая-то ты сама не своя.

– Не могу поверить, что это ты. И живой.

– Это я, я, не сомневайся, – Михаил притянул ее к себе и поцеловал в губы. – Я это? Я?

Он. Но тот, на кровати, тоже был он. Не могло же ей тогда все привидеться!

– Я не понимаю, как…

– Да, да, ты права. Пора все объяснить. Плесни-ка нам еще немного, – обратился он к Ренату. – И начнем.

Они снова выпили.