Коллонтай. Валькирия и блудница революции

А в дневнике записала: "Я <…> всегда бежала от страданий, <…> я любила жизнь, я хотела счастья, я не хотела страдать".

23 февраля 1939 года умерла Зоя Шадурская. В связи с этим 12 марта Коллонтай написала ее сестре Вере: "Великая боль утраты Зоюшки с каждым днем становится больше, тяжелее. Понимаете, для меня Зоечка — это была половина моей жизни, личной жизни, личных отношений. У меня ведь лично близких, кроме нее, и нет… Я знаю, как Зоечка горячо, с энтузиазмом переживала бы XVIII съезд и какие я бы получала от нее полноценные и правдивые, богатые впечатления!.. Как же жить теперь?.."

Вторая мировая война

3 мая 1939 года, в процессе подготовки временного советско-германского сближения, Литвинова на посту наркома иностранных дел сменил Молотов. Писатель Виктор Ерофеев вспоминал, как его отец-дипломат говорил с Молотовым о Коллонтай: "Отец не обнаружил в нем ни трибуна, ни пламенного революционера. Молотов терпеливо выслушал его положительное мнение о Коллонтай, не перебивая и не поддерживая будущего сотрудника. Коллонтай тоже не слишком жаловала Молотова, сыграв непоследнюю роль в его жизни: в бытность заведующей женским отделом ЦК, который был под Молотовым, она познакомила его с будущей женой, Полиной Семеновной Жемчужиной".

С Молотовым, как и с Литвиновым, у Коллонтай сложились вполне нормальные рабочие отношения.

В донесении, отправленном 23 августа, Коллонтай назвала пакт Молотова — Риббентропа "блестящим политическим ходом укрепления мира". В личном же дневнике записала: "Смелый шаг Москвы. Господа империалисты и не думали, что мы проявим такую решительность и так верно учтем мировую политическую конъюнктуру… Я сама узнала об этом важном событии только сегодня из шведских газет. Рука моя не выронила газету, я даже не особенно удивилась. Шаг с нашей стороны вернейший…"

В октябре 1939 года в послании Молотову в связи с усилением советского давления на Финляндию Коллонтай так характеризовала настроения в Швеции: "Здесь создалась нервная атмосфера, которую Англия использует для раздувания антисоветских настроений. <…> Шведская общественность растерянна и напугана. Англия ловко разжигает традиционные симпатии шведов к "свободной" Финляндии".

22 ноября 1939 года Коллонтай хотела встретиться со Сталиным, но эта встреча так и не состоялась. В этот день она записала в дневнике: "Я сижу и ожидаю вызова Вячеслава Михайловича. Часами жду. Секретари возвращаются из его кабинета и лаконично бросают мне: "Нет, все еще занят, обождите".

В.М. Молотов

И я жду. Жду и начинаю нервничать. Такая атмосфера показательна. Она говорит о том, что решается или уже происходит что-то серьезное. Вспоминаю октябрьские дни 1917 года. Тогда дело шло о революции в нашей стране, сейчас объем нарождающейся борьбы, точнее надвигающейся войны, захватывает весь мир… Заботят меня Финляндия и страны Севера. Кажется мне, пока сижу в Кремле в ожидании свидания с Молотовым, такой второстепенной по важности моя забота. Но все-таки, если эту проблему разрешить сейчас, договориться с финнами мирным путем, это будет, несомненно, в нашу пользу, это отодвинет мировой пожар. Мое нетерпение поговорить с Вячеславом Михайловичем растет с часа на час, а он все не вызывает.

Наконец, секретарь отворяет передо мной дверь кабинета: "Войдите, Вячеслав Михайлович вас ждет". Молотов начал беседу с вопроса:

— Приехали, чтобы похлопотать за ваших финнов?

Я: Приехала, чтобы устно информировать вас, как за рубежом общественное мнение воспринимает наши сорвавшиеся переговоры с Финляндией. При личном свидании легче сделать объективное и полное донесение. Мне кажется, что в Москве не представляют себе, что это повлечет за собой вооруженный конфликт Советского Союза с Финляндией.

Молотов: Скандинавы убедились на примере Полыни, что нацистам мы не даем поблажку.

Я: Все прогрессивные силы Европы, не одни скандинавы, будут на стороне Финляндии.

Молотов: Это вы империалистов Англии и Франции величаете "прогрессивными силами"? Их козни нам известны. А, видно, здорово струсили ваши шведы. Удержатся ли они на провозглашенной нейтральности? Мы в этом сомневаемся.

Я поспешила передать Вячеславу Михайловичу все то, что премьер Ханссон просил меня передать Москве. Молотов слушал меня нетерпеливо и отводил мои аргументы, повторяя, что скандинавы напуганы Гитлером и хотят заступиться за финнов, побоятся нас. Молотов добавил, что шведский посланник Винтер уже пытался выполнить поручение шведского правительства и заступиться перед нами за финнов. "Но мы все такие попытки скандинавов вмешаться в дела, их не касающиеся, твердо отвели".

Я старалась кратко, но четко показать Молотову на те неизбежные последствия, какие повлечет за собой война. Не только скандинавы, но и другие страны вступятся за Финляндию. На это Молотов перебил меня: "Вы имеете в виду опять-таки "прогрессивные силы" империалистов Англии и Франции? Это все учтено нами".