Колокол по Хэму

Я вновь взглянул на карту. Пойнт Рома находился у северного побережья Кубы неподалеку от исследованных нами пещер. Его окружали крупные островки Сабинал, Гуахаба и Романо, к северо-западу располагался большой — Бахия де Нуэвитос. В этом районе «Южный крест» проходил морские испытания, а «Пилар» провела множество бесплодных дней.

— Идеальное место для высадки, — заметил Хемингуэй. — Побережье там практически пустынное, между Нуэвитос и Пуэрто-Падре ничего нет. Вход в бухту Манати имеет ширину от пяти до шести саженей, но с тех пор, как закрылась сахарная мельница в юго-западной части бухты, он значительно сузился. Во всем районе лишь несколько хижин, а на этом берегу вообще ничего. — Он обвел пальцем протоку, ведущую к Бахия Манати. — Подлодка наверняка выберет именно этот путь.

Я посмотрел на промеры глубины. У самого берега она составляла от пяти до восьми саженей, но уже в пятидесяти ярдах дно опускалось до ста девяносто пяти, а потом и двухсот двадцати пяти саженей. Субмарина могла легко проскользнуть мимо Пойнт Рома и Пойнт Иисус на расстоянии двухсот ярдов и войти в узкий канал, не опасаясь сесть на риф или песчаную отмель.

— От входа в бухту видна старая труба мельницы, — продолжал Хемингуэй. — В дневное время они могут сориентироваться по ней через перископ, а с наступлением темноты отправить лодки в точку с указанными координатами.

Я кивнул и ткнул пальцем в развилку железнодорожных путей, соединявших берег бухты с сахарной мельницей.

— Они ведут к тростниковым полям?

— Когда-то вели, — сказал Хемингуэй. — По короткому отрезку тростник доставляли к прессам и к причалу. Теперь все заброшено.

— A «Doce Apostles»? — спросил я, указывая на россыпь точек по обе стороны узкой протоки, подходящей к рельсам.

— Двенадцать Апостолов — это крупные скальные формации, — объяснил Хемингуэй. — Когда-то у их подножий стояли хижины рабочих, но теперь скалы заросли деревьями. — Он провел пальцем вдоль берега чуть к северу. — Видишь протоку Энсенада Хиррадура, сразу за Пойнт Рома и заброшенным маяком?

Я кивнул. Если верить карте, протока была широкая и мелкая, глубиной три четверти сажени.

— Уж не думаете ли вы, что они высадятся здесь?

— Нет, — сказал Хемингуэй. — В этом нет нужды. Полагаю, они подплывут на плотике прямо к старому маяку на Пойнт Рома. Здесь нет ни камней, ни скал, ни деревьев, ни иных препятствий. Но мы могли бы войти в Энсенада на шлюпке и спрятать ее в мангровых зарослях.

— На шлюпке, — повторил я. — На «Крошке Киде»?

Хемингуэй покачал головой.

— Я оставлю его у «Пилар». Яхта не сможет пройти по такой мелкой воде, особенно при восточном ветре. В любом случае ее там негде укрыть. Придется раздобыть что-нибудь другое.

— Плоскодонку? — спросил я. — Челнок?

Хемингуэй поскреб щетину на подбородке и поморщился.

— У меня на примете кое-что получше, — сказал он. — Быстроходная посудина, которая пройдет даже по дождевой луже. У Тома Шелвина есть отличный скоростной катер, он держит его в Кохимаре. Он мой должник и разрешает мне брать судно, когда я пожелаю. Кажется, катер называется «Лорейн», в честь жены Тома. Шелвин не может плавать на нем из-за дефицита горючего.

— Скоростной? — переспросил я.

— Еще бы. На нем установлен двигатель мощностью сто двадцать пять лошадей — почти вдвое больше, чем у «Пилар», а тянуть ему приходится меньше половины ее массы. Очень мелкая осадка. Топливные баки для сверхдальних плаваний.

— Похоже, на нем перевозили спиртное во времена Сухого закона, — заметил я.

— Именно, — ответил Хемингуэй и вновь указал на карту. — Лучшего места для высадки не придумаешь. В четверг капитан осмотрит окрестности при свете дня, а в темноте войдет в бухту. Какое время указано в передаче?

— Одиннадцать вечера, — ответил я.

Писатель кивнул.

— Будет светить луна, но тринадцатого числа она взойдет только после полуночи. Агенты высадятся на Пойнт Рома и пойдут по железнодорожным путям к сахарной мельнице в юго-западной части бухты. Оттуда они отправятся вдоль тупиковой ветки, которая ведет от мельницы до города Манати в двенадцати милях в глубь суши. Там они сядут на попутную машину и доедут до дороги, проходящей через Ринкон и Сао-Гуасимадо Центрального шоссе, потом свернут направо к Гаване и американской военно-воздушной базе в Камагуэе, либо налево, к Гуантанамо. — Он посмотрел на меня. — Чтобы поймать их, мы должны быть на месте в двадцать три ноль-ноль тринадцатого, в четверг. Как ты думаешь, когда нам следует там появиться, Лукас? Тринадцатого на закате?

Я вспомнил о событиях на улице Симона Боливара в Веракрусе. Там меня ждали. И я знал, что на Пойнт Рома нас тоже будут ждать.

— Тринадцатого, задолго до заката, — сказал я. — До полудня.

— Ты шутишь, черт побери?

— Мне, черт побери, не до шуток.

Хемингуэй вздохнул и погладил свою короткую бороду.

Вновь поморщившись, он посмотрел на свои распухшие пальцы.

— Так и быть. Отправляемся послезавтра. Как мы все это организуем? Оставим «Пилар» и мальчиков дома?