Кольцо Фрейи

Ингер была не только отважна, но и сообразительна: Асгейра она послала оповестить отца и хирдманов, а сама осталась наблюдать. И поняла, что одного наблюдения мало и придется вмешаться: ночной гость вот-вот исчезнет за оградой вместе со своей добычей! И тогда она метнулась вперед и схватила Гунхильду за ногу, крича, чтобы сбить злоумышленников с толку и дать знать своим людям, куда бежать в темноте. И вот теперь она повисла на ночном госте, стараясь не дать ему исчезнуть, как исчезла Гунхильда. Уже слышались крики, блестели огни факелов, вот-вот подоспеет помощь!

В этот миг она ощутила, что ее хватают за шею, потом был рывок, а потом что-то большое и очень твердое ударило по лицу, и наступила тьма. Приложив девушку головой о частокол, Эймунд выпустил ее и потянулся к веревке, но в это время в бревно возле его ладони вонзилась сулица. И он понял, что времени лезть наверх у него больше нет. Десятки факелов слепили глаза, бросая жаркие отблески на сталь обнаженных клинков. Оставалось одно – принять бой и умереть, если так хочет Один, как подобает наследнику королевского рода. Правой рукой выхватив меч, левой Эймунд вырвал сулицу из бревна, чтобы прикрываться ею вместо щита – все лучше, чем ничего. Прорваться он не надеялся – он был зажат в заднем углу двора, между ним и воротами гомонила вся Гормова дружина. А попробуй он сейчас полезть наверх, его прибьют копьем к бревну, будто лягушку.

Уходя от первого нацеленного в него выпада, подавшись чуть в сторону, Эймунд почти споткнулся обо что-то, лежащее на земле. Не глядя вниз, он понял, что это. А вернее, кто. И его осенило: отшвырнув сулицу, он рывком подхватил с земли Ингер и прижал к себе левой рукой. Нацеленные в него мечи и копья немедленно отодвинулись. Не раздумывая, Эймунд бросился вперед, пока хирдманы не опомнились. Прямо перед собой, в десятке шагов, он видел распахнутую заднюю дверь конунгова дома, где внутри пылал огонь; если пройти через дом, то через другую дверь можно выбраться на «чистый» двор, а там ворота! Перелезть через стену, имея всего одну свободную руку и увесистую девушку вместо щита, никак не получится, но выйти через ворота вполне возможно. А там, если он доберется до своей лошади раньше людей Горма…

Идти было трудно: он почти нес Ингер, которая, хоть и была в сознании, совсем не передвигала ноги. Он держал пленницу за горло, слегка придавливая и давая понять, что сломает девушке шею, если его попытаются задержать. Теперь он разглядел, с кем имеет дело: вчера, когда сыновья Горма приезжали в Гестахейм, он тоже всех их видел из укрытия и понял, что под стеной его подстерегла дочь самого конунга. Зря ей не спалось у себя в девичьем покое, но, с другой стороны, окажись на ее месте служанка, как живой щит она не представляла бы почти никакой ценности. А вот ради дочери Горма эти удальцы, пожалуй, поостерегутся пускать в ход свои клинки.

Еще бы второй человек – прикрыть сзади! Эймунду приходилось постоянно вертеться, чтобы отбить у людей Горма охоту ударить в спину. Двери дома были уже совсем рядом. Навстречу метнулись какие-то растрепанные женщины – отлично, увеличивая суматоху, они мешали своим мужчинам и помогали ему.

– Дорогу! – рявкнул Эймунд, и женщины испуганно отшатнулись по сторонам, загородив его от мужчин.

Увидев озаренные пламенем клинки, женщины принялись визжать, а Эймунд подхватил Ингер на руки и бегом бросился в дом. Тут и она немного опомнилась, даже попыталась укусить его за ухо, но он только засмеялся – в крови кипела шальная отвага, ему было очень весело. Если он сейчас погибнет, то так и предстанет перед Отцом Богов, смеясь – ему нечего стыдиться. Но почему-то он верил, что прорвется: волна удачи несла его вперед, расчищая путь. Ингер дергалась и дрыгала ногами, пытаясь выскользнуть из рук, но он держал добычу крепко.

А немаленький домишко выстроил себе Горм, мимоходом отметил Эймунд, пробегая по земляному полу между помостами. Огонь еще ярко горел, на скамьях сидели люди – гости, не имеющие при себе оружия и не успевшие понять, что происходит. Испуганная челядь жалась к стенам, расползались по углам нищие, чтобы не попасть под горячую руку, а Эймунд несся, как олень, и уже видел перед собой вторые двери, ведущие во внешний двор.

И вдруг перед ним появился еще один человек, с мечом и щитом в руке. Шлема он надеть не успел, и Эймунд сразу узнал Харальда, младшего сына Горма. Он стоял, плотно загораживая дверь, и Эймунду пришлось сбавить ход. Поставив Ингер на ноги, он снова взялся за меч.

– Отпусти ее! – крикнул Харальд.

– Ни за что! – весело ответил Эймунд.

– Зачем ты сюда явился, троль подземный?

– За твоей сестрой, конечно!

– За моей сестрой? – Харальд всем видом изобразил недоверчивое изумление.

– Само собой! Она так прекрасна, что я влюбился в нее по рассказам и не мог ни спать, ни есть, а на йольском пиру поклялся, что она станет моей или я умру!

– Это я тебе устрою! А говорят, ты пришел за твоей сестрой! Где она?

– Не знаю! У тебя надо спросить – это ведь вы привезли ее к себе в гости!

– Отпусти ее!