Кольцо Моргота

Но Ульмо ответил на ее слова: «Нет! Хотя я и не осуждаю, но все же буду судить. В этом прозреваю я не только прямую волю Эру, но и вину его созданий. Не злую вину, но падение с вершины той Надежды, о которой говорил Король. И я не сомневаюсь, что выбор высшего пути, подъем, который тяжел, но все же возможен, был необходимой частью того непосредственного блага, о котором говорила Ниэнна13. Ибо, быть может, фэа Мириэли и ушла вынужденная, но ушла она, не желая возвращаться. В этом ее вина, ибо это желание не было рождено побуждением, коему невозможно противостоять; это утрата надежды фэа, согласие с усталостью и слабостью тела, как с неисцелимыми, и потому неисцеленными. Но это решение повлекло за собой не только отказ от жизни, но и оставление супруга, и его искажение. Оправдания, на котором она настаивает, недостаточно; ибо ни с рождением одного ребенка, пусть даже великого, ни даже с рождением многих детей брачный союз не кончается, имея и другие цели. Прежде всего, Фэанаро будет лишен материнского участия в его воспитании. Более того, если бы она вернулась, то могла бы не рожать более детей, разве что ее утомление исчезло бы с возрождением.

Так Финвэ познал горе и искал справедливости. Но когда он звал Мириэль, а она не возвращалась, всего лишь через несколько лет он впал в отчаяние. В этом – его вина и утрата Надежды. И молил он более всего из-за желания детей, считая себя самого и свою потерю большей, чем горести, выпавшие на долю его жены: в этом - утрата настоящей любви.

Фэар эльдар, как сказала Ниэнна, нельзя разрушить или принудить силой*, и потому изменение их воли нельзя точно предсказать. Но все же кажется мне возможной надежда, что после отдыха в Мандосе фэа Мириэли вернулась бы к своей истинной природе, согласно которой она должна желать жить в теле. Этот необычный случай должен был бы привести не к расторжению их союза, а к тому, что Финвэ с помощью терпения настоящей любви научился бы Надежде; и к тому, что Мириэль бы вернулась, умудренная душой и обновленная телом.

Тогда они могли бы вместе воспитать своего великого сына силами объединенной любви, и он вырос бы, как должно. Но фэа Мириэли не дали покоя, и из-за назойливых вопросов воля ее ожесточилась; и она должна будет остаться такой до конца Арды, если будет объявлен Статут. Так нетерпение Финвэ закроет врата жизни перед фэа его супруги. Это большая вина. Ибо более неестественно, чтобы один из эльдар остался навсегда фэа, лишенной тела, чем если бы кто-то остался состоящим в браке, но лишенным жены. Испытание было послано Финвэ (и не только Мириэлью), но он взмолился о справедливости и освобождении».

*Это справедливо прежде всего для фэар обнаженных и бездомных. Живые, фэар могут быть обмануты; их могут подчинить страхом (одна из великих сил наподобие Мелькора) и так поработить. Но это злые деяния, достойные тирана, и среди Валар их творит лишь Мелькор. В порабощенных они порождают лишь ненависть и нежелание (что есть признак глубочайшего расхождения с порядком вещей). Нельзя применять такие средства для благих целей, ибо они обращают сами цели во зло.

«Нет!» - внезапно воскликнула Вайрэ. «Фэа Мириэли со мной. Я хорошо знаю ее, ибо она мала. Но и сильна; горда и неуступчива. Она из тех, кто говорит: «Я

сделаю это», превращая свои слова в судьбу, которую нельзя отменить. Она не вернется ни к жизни, ни к Финвэ, даже если он будет ждать до скончания мира.

И в его словах я вижу, что он понял это. Ибо он говорил не только о желании детей, но сказал Королю: «Сердце говорит мне, что Мириэль не вернется, пока стоит Арда». Какого рода это знание или уверенность, кою он выразил так, и откуда она пришла к нему, я не знаю. Но фэа может понимать другую фэа и знать ее настроение, особенно в браке, а как это происходит - мы не можем полностью постичь. Мы не в силах до конца познать загадочную природу Детей. Но если мы говорим о Справедливости, то уверенность Финвэ следует принять во внимание; и если, как я полагаю, она обоснованна, и не плод фантазии его собственного непостоянства, но противна его воле и желанию, то мы должны иначе оценить вину этих двоих. Когда одна из Королев Валар, Варда или Йаванна, или даже я, уйдет навсегда из Арды, покинув своего супруга, хочет он того или нет14, то пусть этот супруг судит Финвэ, если пожелает, помня, что Финвэ не может последовать за Мириэлью, не вредя своему естеству и не отринув обязанности и узы отцовства».