Колымские повести

Опять приходилось решать психологическую задачу: выпить – значит одобрить! Отказаться? Разопьют без него.

Прецедент на будущее. Проклятое зелье! Можно подумать, что без него ни шагу… И все-таки придется уступить.

– Хорошо! – сказал он. – Если она действительно последняя.

Донилин разлил по кружкам, оглянулся, где Мерипов?

Виталий вышел из сарая. В руке он держал небольшую квадратную доску.

– Посмотрите, я икону нашел!

Доска потемнела и прогнулась, а постный лик угодника закоптился настолько, что пришлось его протереть тряпицей, чтобы разглядеть хорошенько и его самого и витиеватую подпись: «Николай»!

– Зачем тебе? – спросил Степан. – Дурман же! Опиум для народа.

– Понимаешь ты! А может она древняя?

– И что?

Донилин не оценивал икону в рублях. Да и содержимое кружки привлекало его значительно сильнее.

Но Нюкжин помнил: в середине ХVII века отряды казаков Михаила Стадухина и Семена Дежнева проникли с моря в ус-тье Колымы и основали Нижне-Колымский острог. Оттуда Дежнев выходил морем в сторону Чукотки. А кто из них под-днимался по Колыме? Может быть Ерило Зырян? Оторван-ные от Большой Земли, на веслах и под парусом, без карты, без страховки – только долг, икона и святая вера! И хотя икону в сарае вряд ли оставили те землепроходцы, уже то, что она воскрешала память о них, делало ее неприкосновен-ной. Брать икону не следовало! Однако, как объяснить Виталию?

– Положь на место… – глухо, но с угрозой сказал вдруг Кеша.

Он сидел почти не изменив позы. Разве, чуть пригнув голову, как зверь перед прыжком. Но от его ровного бесцвет-ного голоса Нюкжину стало не по себе.

– Да ты что? – неуверенно запротестовал Виталий.

– Положь!

Темные глаза Кеши ничего хорошего не обещали, хотя голос оставался по-прежнему ровным и негромким.

«Убьет и не вздрогнет!» – подумал Нюкжин.

– Нужна она мне… – пробурчал Виталий и поплелся обратно к сараю.

– Не им кладено, не ему брать! – твердо сказал Кеша.

А Нюкжин подумал: «Ну и начало! Как дальше будем?»

И тут Донилин вдруг попросил:

– Кеш! Открой рот.

– Зачем?

– Трудно тебе?

Кеша доверчиво открыл рот. Донилин что-то долго рассматривал, потом сказал:

– А ты зубастый! Надо же!

Подошедший Виталий с недоумением смотрел, как они, все трое, заходились от смеха.

– Надо мной, что ли? – спросил он у Нюкжина.

– Нет! – ответил тот, будучи не в силах успокоиться. – Зубы у Кеши! Во рту!

Но Виталий ничего не понял. А может быть он подумал, что они «чокнулись» здесь, на заснеженной безлюдной равнине. В первый же день! Или перепились?

Вино действительно поначалу взбодрило их, но теперь «отпустило» и усталость минувшего дня навалилась вдвойне.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Нюкжин, постепенно успокаиваясь.

– Я тоже! – поднялся присевший было Виталий.

– А мы еще посидим маленько… Да, Кеша? – еще бы, Донилин не уйдет, пока все не выпито.

– Посидим, – неуверенно ответил Кочемасов.

Он, вероятно, подумал, что от начальника ему будет разнос. Но Нюкжин сказал миролюбиво:

– Я попросить Вас хочу. Не надо на Виталия. Человек он новый. Жил по другим правилам… Свара хуже водки. Если и дальше так, то маршрут не пройдем.

– Ясно, – хмуро согласился Кочемасов.

– И Степана надо придержать. Вам это лучше, чем мне. И, пожалуйста, пусть он побреется, конечно, если не отпускает бороду, как Виталий.

Кеша усмехнулся. Улыбнулся и Нюкжин.

– Тогда, спокойной ночи! У меня тоже что-то глаза смыкает.

– Спокойной ночи! – отозвался Кеша.

Нюкжину казалось, что он заснет не дойдя до вездехода. Веки смыкались сами собой. В темном кузове вещи лежали навалом. Наводить порядок? Нет, завтра! Только завтра! На-шел спальный мешок, кое-как выровнял место для ложа. Попахивало бензином…

Он заснул мгновенно, хотя и во сне кто-то не давал ему покоя: «Начальник!.. Начальник!..»

Что за сон?

– Начальник! Кончай ночевать, «вставай» пришел!

Сначала Нюкжину показалось, что Донилин, как начал вчера шутить, так и не может остановиться.

Но Донилин не шутил. И небо в проеме кузова светлое.

Посмотрел на часы: семь утра!

– Что рано?

– Бурить надо! Место вчера не выбрали…

Нюкжин вылез, щурясь на яркий свет. В средней полосе России можно было подумать, что уже близится полдень.

Ба! Донилин ли перед ним? Ни ржавой щетины, ни мути в глазах. Стоит на ногах прочно, по-хозяйски.

– На торфянике… – сказал он, стараясь с ходу включиться в деловой разговор.

– Туда шланг не дотянем.

– Там же была вода!

– Была да сплыла! Ночью не тает.

– Тогда поближе к торфянику…

Нюкжин уже проснулся. У него, как и у Донилина, появилось предвкушение настоящей работы. Он подошел к Че-рному бугру и осмотрел его подножье.

– Сюда дотянем?

– Пожалуй, – сказал Донилин и крикнул Кочемасову: – Тащи!

Они поставили треногу, принесли моторы, лебедку, трубы. Стали монтировать станок.

В восемь предстояло выйти на связь с базой. Нюкжин установил рацию, натянул антенну – от сарая к вездеходу, по-дсоединил блок питания.

Мерипов наблюдал за их действиями через открытую дверцу вездехода, но вылезать из спального мешка не торопи-лся.

Нюкжин начал настраиваться на волну базы, но время еще не пришло и Прохоров молчал.