Колымский тоннель

-- Вот что, Светка. Ты со мной не темни. Что там у тебя случилось?

-- Ах, Вася, -- из нее будто вышел воздух. -- Я же сказала -- подумать надо.

Будто отмахнулась, как от ребенка. Скидану стало неуютно. Ему захотелось закурить и понять,

что же стало с ней, пока он прохлаждался на Острове Скорби со здешними убийцами. Встретила

Краснова? Влюбилась в кого-нибудь? Угадаешь тут... Сильная личность... Закурить бы, вот что...

Он заметил, что ходит перед ней по комнате, затолкав руки в карманы.

А она в это время спокойно раздевалась и поглядывала своими, опять шальными, глазами.

-- Ва-а-с-ся... Мой капитан-н-н... Все скажу, ничего не утаю, но не сразу, не сегодня... Идем, помой

меня. Тепленькой водичкой.

Скидан еще злился, но уже ее страсть брала верх над его злостью.

С любимой женщиной на руках он направился в ванную.

-- Стерва ты, Светка. А я всего лишь слабый мужчина...

8. Треугольник в сборе.

Наутро он проснулся в одиночестве. На экране терминала светился поспешный текст: "Васенька

я ушла целую я".

-- Это и без тебя ясно, -- пробормотал Скидан.

Он не особенно огорчился, что она сбежала, так и не признавшись в тайных мыслях. Наверняка

их ценность равна нулю, миражи ее -- какая-нибудь развратная дрянь, как и она сама. Дураки любят

напускать вокруг себя туману, чтобы не казаться дураками -- истина известная. Короче, надо

воспользоваться одиночеством и навестись разведчика. Да хорошо бы уйти от него с пистолетом.

Скидан наспех подкрепился и сел к терминалу.

Первая связь -- Виктор Первый. С пациентом все нормально, можно навещать хоть сейчас,

терминал у него работает.

Вторая связь -- капитан Краснов.

-- А-а, хозяин! Что, в гости собрался? И не боишься? Ну, давай, приходи. Только -- один. а то

ведь -- сам знаешь...

Назвал Скидана хозяином. Принял местное обращение или по-лагерному? Все еще не верит --

это понятно. Но -- веселый. Почему?61

На бегу до лечебни Скидан думал о том, до какой степени усложнилась его жизнь по сравнению

с прежними временами. ТОГДА и ТАМ не требовалось так ломать голову над каждым своим и чужим

словом. То есть, были, конечно, и такие моменты, но для душевного равновесия достаточно было

верить. А теперь он ДУМАЕТ. И о чм же? О том, что верить и веровать - не такие уж разные

понятия. А вот думать и верить — это совсем, совсем разное. И ежели только верить, но не думать…

Прибежал. Не запыхался. И курить не хочется. Восстановилась железа. Ай да Скидан, ай да

Васька!

-- Что ты скажешь о вчерашнем митинге? -- Виктор встретил его в вестибюле.

-- Слабо староверам, -- Скидан сыграл скептика. И тут же забросил удочку: -- А что этот Макс

Нарук?

-- Вот именно, Макс Нарук, -- подхватил Виктор. -- Он ренегат! Единственный из староверов, кто

изменил делу. И главное -- ничего не объясняет. Сегодня уже виделись по работе. Я ему: "Что ж ты?

Объяснись." Прошел сквозь меня, вот!

Они дошли до двери Краснова.

-- Один пойдешь?

Скидан кивнул:

-- Потом обменяемся подробнее.

-- Контроль не нужен?

-- По терминалу? Нет, спасибо. Если что, сам вызову. Будешь у себя?

Виктор кивнул, подражая Скидану.

Вот бы с кем мы в лагере сработались, подумал Скидан,

Краснов открыл без прежней опаски. Но встретил в той же свободной позе, правая рука за

спиной. Одни глаза -- как спаренный прицел.

Скидан усмехнулся и шагнул прямо на него. Странно: без оружия он совсем перестал бояться.

Они заперлись и сели на прежние места.

-- Продолжим допрос? -- сказал Краснов.

--Кто кого допрашивает? -- сказал Скидан.

Краснов не ответил. Он молча похлопывал пистолетом по бедру и разглядывал Скидана с каким-

то задумчивым выражением.

-- Виктор видел у тебя пистолет, -- сказал Скидан.

-- И что же? Небось, у вас там у всех переполох?

-- Так и не поверил?! -- Скидан вдруг разозлился и не стал этого скрывать. -- Вот ты мне не

веришь, а он даже не знает, что это у тебя за штука. Представляешь, что из этого может получиться?

-- А мне плевать.

-- Тебе плевать, а людей перепугаешь.

-- Смотри, какой сердобольный!..

Скидан заскрежетал зубами, руки сами легли на подлокотники. Ствол пистолета вскинулся

навстречу, как голова змеи.

-- Сидеть, начальник! -- Голос тихий и бесцветный. И вдруг -- смех! И мрачное лицо Краснова

стало красивым. -- А ведь я тебе поверю! Черт с тобой, черт со мной! Пошли на улицу, поболтаем.

Покатаешь меня...

Краснов невесомо поднялся к пульту.

-- Погоди! Убери пистолет! Я сказал Виктору...

-- Он все знает.

-- Все?!

-- Не бойся, начальник! Я тебя не выдал. Я оставил тебя врачом. Он знает только про меня. И

про пистолет.

-- Ну и что?

-- А ты не забыл, что он -- старовер? Не боись, он -- свой в доску. -- Краснов набрал код: -- Витя!

Дашь свою курточку? Мы с на... мы с твоим коллегой погулять хотим.

Виктор просиял. Он молча закивал и замахал двумя руками: идите, мол, сюда.

-- Идем, -- сказал Краснов и выключил терминал. Он выщелкнул из пистолета обойму и сунул ее

в карман. -- Если Виктор спросит, скажешь, я еще не вспомнил, думаю. Отвернись-ка.

Он куда-то спрятал пистолет, и они покинули келью.

Одевали Краснова в теплое. Спускались в вестибюль. Выходили на улицу. Искали свободную