Командарм Дыбенко

— Правильно ли мы поступили, предложив Григорьеву и Махно служить Советам? — И сам ответил: — Да, правильно! Чтобы освободить Украину от кайзеровских войск и пришедших им на смену англо-французских оккупантов, от петлюровцев и белогвардейцев, требовалось срочно создать регулярную Красную Армию; брали и таких, как Григорьев, Махно и им подобные, зная, что доверять им полностью нельзя, что они могут изменить, переметнуться на сторону врага… — И вдруг резко оборвал фразу, чуть помолчав, сказал, что Дыбенко должен выехать в Москву.

Дыбенко мечтал о военном образовании, не раз говорил с Коллонтай об этом. Но покидать фронт, когда враги захватили огромную территорию страны, находятся в Донецком бассейне, в Крыму, в Орловской и Воронежской губерниях, в Царицыне… Сказал об этом наркому.

Подвойский уехал. Его вызвали в штаб.

…Вернувшись за полночь в гостиницу, Коллонтай сообщила о гибели Анатолия Железняка 26 июня под станцией Верховцево. Он тоже воевал в 14-й армии, командовал бронепоездом. Попали в окружение, решили пробиться. Анатолий, высунувшись из тамбура, стрелял из нагана по наседавшим белякам. Был смертельно ранен. Его похоронили в Москве на Ваганьковском кладбище.

Дыбенко любил этого славного матроса, много сделавшего для Советского государства.

— Теряем лучших моряков! Вечная тебе память, дорогой товарищ Железняк!..

Ожесточенные бои не утихали ни днем ни ночью. В двадцатых числах августа белополяки захватили Житомир и Новоград-Волынский, двадцать пятого петлюровцы ворвались в Фастов и Белую Церковь, тридцатого — в Киев. Назавтра в город пришли и деникинцы…

В тяжелое время уезжал Дыбенко на учебу.

Глава шестнадцатая

Последний решительный

…Академия Генерального штаба, так она тогда называлась, открылась в ноябре 1918 года в Москве, на Воздвиженке, в особняке бывшего «Императорского общества охоты». Но уже в апреле отправили сражаться на Восточный фронт всех слушателей — сорок «ускоренников» (так их называли). Перед ними с речью выступил Ленин. «Победа будет за нами», — сказал Владимир Ильич в заключение.

Через полгода, в ноябре девятнадцатого, занятия в академии возобновились. Вернулись «ускорениики» для продолжения учебы, прибыли новички — сто восемьдесят три красных командира. Все участники Октябрьской революции, герои гражданской войны, кавалеры ордена Красного Знамени. Первым в списках слушателей по алфавиту Дыбенко Павел Ефимович.

В одной из аудиторий он встретил тоже недавно приехавшего Ивана Федько. Оба несказанно обрадовались. «Будем вместе грызть гранит военных наук», — сказал Дыбенко, обнимая своего боевого заместителя.

После кипучей фронтовой жизни трудно привыкать к академическому распорядку — сидеть на лекциях, выступать на семинарах, решать тактические задачи, сдавать зачеты, экзамены. Преподаватели — виднейшие знатоки военного дела, профессора бывшей николаевской академии Генерального штаба; курс стратегии читал А. А. Незнамов, тактику пехоты — Н. С. Елизаров, тактику артиллерии — В. Н. Свяцкий и Г. И. Теодори, тактику конницы — К. С. Сегеркранц, военно-инженерное дело — К. И. Величко, организацию войск — В. И. Самуйлов, снабжение и транспорт— Н. А. Сулейманов, историю военного искусства — А. А. Свечин, историю мировой войны — В. Г. Борисов, В. Ф. Новицкий и другие. С лекциями выступали деятели Коммунистической партии и революционного движения А. С. Бубнов, В. Н. Залежский, В. И. Подвойский…

Нелегко было Дыбенко учиться, ведь он не имел даже среднего образования. Правда, в часы короткого затишья между боями Коллонтай и Дыбенко садились за учебники. Учились оба. Александра Михайловна, зная щепетильность мужа, неназойливо проводила «уроки» по общеобразовательным предметам, а потом просила: «Помоги мне, Павел, разобраться в некоторых военных вопросах».

Вскоре занятия пришлось оставить. Страну сжимало вражеское кольцо. Наступал Деникин. Пали Курск, Орел. Под угрозой находилась Тула. Добровольческая армия рвалась к Москве. Недобитые колчаковские войска в районе Тобольска. Миллер двигался к Вологде и Петрозаводску. Юденич прорвался в окрестности Петрограда. Войска буржуазно-помещичьей Польши заняли Минск.

Основным стал Южный фронт. Сюда партия направила в слушателей военной академии. Дыбенко назначили начальником 37-й стрелковой дивизии 10-й армии. Накануне отъезда из Москвы его вызвали в проходную академии.

— Это я тебя побеспокоил, Павел, здравствуй.

Дыбенко с трудом узнал Свистулева. От прежнего бравого балтийского моряка одни глаза остались, и то потускневшие. Лицо серое, тощее, ссутулился; на голове изрядно поношенный картуз; потертая старенькая шинель, сбитые сапоги.

— Да что с тобой, Павлуша? — Дыбенко выпустил друга из объятий. — Откуда? Куда?

Свистулев рассказал:

— С Восточного фронта нашу 21-ю дивизию переправляют на Южный. Я политкомиссар артиллерийского дивизиона. Вид у меня действительно не военный. Правда, в наркомате друзья предлагали новую амуницию… Отказался. Пойми, Павел, красноармейцы в дивизии одеты хуже меня; как я, комиссар, явлюсь к ним франтом?