Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)

Застолье не затянулось. Римма очень быстро захмелела. Я разложила ей в спальной постель и отправила верную подругу отдыхать. Самой спать не хотелось. Я негромко включила телевизор и затеяла уборку, надев фартук прямо на вечернее платье. Не люблю беспорядок в квартире.

Успокаивающе журчала вода. Знакомый диктор зачитывал последние новости, а я до блеска натирала посуду под этот аккомпанемент. Когда на экране появилась круглолицая голова московского градоначальника, я прибавила звук. Лужков о чём-то обеспокоено предупреждал москвичей, и мне захотелось прислушаться к его словам.

Лужков докладывал незадачливым горожанам о глобальных проверках строительного комплекса Москвы. Он гневно клеймил недобросовестных застройщиков, которые привлекли деньги доверчивых вкладчиков и не выполняли договорные обязательства. Нечестными компаниями занялась Генеральная прокуратура. Среди прочих Лужков назвал «Социальную перспективу».

Настроение мигом упало ниже нулевой отметки. Вернее, оно просто исчезло вовсе. Ни удивления, ни злобы, ни ярости. Я есть, а эмоций нет. Пустота. Прострация.

Я насторожилась. Пульс прослушивался. Жить все-таки хотелось, но для возврата ощущений нужно было совершить какое-нибудь простейшее физическое действие. Я вяло подумала, что можно что-нибудь пожевать. Положила на язык тонкий ломтик лимона и отчаянно сомкнула челюсти.

Острокислый вкус вывел меня из оцепенения. В голове прояснилось, и первым в уме возникло слово «неудачница». Пораженка, палочка без нуля. Щепочка в водовороте. Мои деньги лежат на чьем-то банковском счету, мой муж в чужих объятиях, мой сын подрос и не нуждается во мне, как прежде. В моей квартире образовалась энергетическая воронка, и страшная потусторонняя сила уносила всё в пропасть. Кое-что уже ухнуло в черную дыру: муж, деньги, добротная прежняя жизнь. Впереди – мрак неизвестности. Судьба вручила чёрный ящик, и как его тащить по жизни, я не представляла.

Лужков тем временем завершил своё громовое выступление и исчез с экрана. Что делать обманутым вкладчикам, мэр не пояснил. То ли пока сам не знал, то ли приберёг эти сведения для другого телеэфира. Не сразу же всё выкладывать. Пусть люди вначале это переварят.

Юрия Михайловича сменила миловидная грациозная дама с указкой в руке. Она намеревалась зачитать прогноз погоды на следующий день. Я не дала ей вымолвить ни слова, просто щёлкнув пультом. Чего можно ждать от погоды в ноябре, кроме всяких гадостей! Так стоило ли опять зря огорчаться….

Я нервно перемыла всё, что подвернулось под руку, и рассовала по кухонным шкафчикам. На столе остались только мои замечательные подарки – жасмин и чудо-кастрюля. Цветок волнующе благоухал, а фондюшница бестолково блестела зеркальными нержавеющими боками. Никто не собирался разводить огонь и плавить в её утробе сыр. Одна я уродливо отражалась в ней, как в кривом зеркале из комнаты смеха. Бесполезная вещь и сокрушённая женщина. И вокруг безмолвие.

Я достала бутылку коньяку и одним махом выпила рюмку. Крепкий напиток помог мне своим градусом. Внутри потеплело, и тело обмякло. Я выпила ещё рюмочку. Странно качнулись стены, медленно поплыл под ногами пол. Я присела, чтоб не упасть. Возможно, меня саму уже неудержимо тянуло в ту жуткую воронку, но я не ощущала страха. Предметы вокруг кренились и покачивались в полной тишине, а я смиренно ждала, что же свершится дальше.

Вдруг в этой безмятежности отчетливо послышался металлический скрежет ключа. Кто-то открывал входную дверь, а я не сдвинулась с места. Я не представляла, кто мог явиться в столь поздний час без приглашения, да со своим ключом. Может, это и не ключ вовсе, а воровская отмычка…

Через минуту на кухне появился блудный муж. В моей хмельной голове мелькнула мысль: «Вот и чёрный ящик в студию доставили!».

– Привет! – сказал он.

– Привет, – бесцветно повторила я.

Супруг возник совершенно неожиданно, словно вынырнул из чёрной дыры, и я совсем не знала, как теперь себя вести с нежданным пришельцем. Он казался мне виртуальным видением – то ли был, то ли чудился. Я же ощущала полную опустошенность и беспомощность. Мне хотелось съязвить, почему он один бродит, без переводчицы, но такая длинная фраза была мне в тот момент не под силу.

– А поесть что-нибудь найдется? – спросил муж, рассеянно улыбнувшись.

– Найдется, – заверила я, но не пошевелилась. У меня в прямом смысле дрожали колени, и я не решалась встать.

– Хорошо выглядишь, – заискивающе сказал муж. – И платье тебе к лицу.