Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

¹³тон.Пушкин любил это французское слово, не обязательно выделявшееся в ту пору курсивом как иностранное и англичанами. В русских, как, впрочем, и английских гостиных оно обозначало стиль поведения в обществе. Сегодняшние русские часто путают его с другим словом-омонимом, означающим индивидуальную манеру говорить, принятый кем-то для себя взгляд на вещи и проч. В начале девятнадцатого века «тон» понимали как «bon ton» <«хорошие манеры»>. Кстати, тут вспоминается, вероятно, непревзойденный образчик какофонии — строка французского стихоплета Казимира Делавиня: «Ce bon ton dont Moncade emporta le modèle» (выделено мною) <«Тот прекрасный тон, коего Монкад был образцом»>, «Рассуждение в связи с открытием второго Французского театра» (1819), строка 154.

Ср.: Руссо, «Юлия» (Сен-Пре к лорду Бомстону, ч. IV, письмо VI); бывший любовник Юлии видит ее замужем за другим после того, как он почти четыре года странствовал в далеких краях: «Она держала себя так же просто, ее манеры не изменились — говорила она или же молчала» <пер. Н. Немчиновой>.

XIX

   Ей-ей! не то, чтобъ содрогнулась,   Иль стала вдругъ блѣдна, красна...   У ней и бровь не шевельнулась; ⁴ Не сжала даже губъ она.   Хоть онъ глядѣлъ нельзя прилѣжнѣй,   Но и слѣдовъ Татьяны прежней

   Не могъ Онѣгинъ обрести. ⁸ Съ ней рѣчь хотѣлъ онъ завести   И — и не могъ. Она спросила,   Давно ль онъ здѣсь, откуда онъ   И не изъ ихъ ли ужъ сторонъ?¹² Потомъ къ супругу обратила   Усталый взглядъ; скользнула вонъ...   И недвижимъ остался онъ.

¹¹И не из их ли уж сторон?Шесть односложных слов подряд, неожиданно дающих возможность почувствовать (самою редкостью подобного ритма в русском стихе) определенное смущение, что-то отдаленно напоминающее заикание, которое читатель Пушкина, но не его герой распознает в речи Татьяны.

В строках 10, 11, 13 и 14 одинаковая рифма («он», «сторон», «вон», «он») — пример несвойственной роману монотонности.

XX

   Уже ль та самая Татьяна,   Которой онъ наединѣ,   Въ началѣ нашего романа, ⁴ Въ глухой, далекой сторонѣ,   Въ благомъ пылу нравоученья,   Читалъ когда-то наставленья, —   Та, отъ которой онъ хранитъ ⁸ Письмо, гдѣ сердце говоритъ,   Гдѣ все наружѣ, все на волѣ,   Та дѣвочка... иль это сонъ?...

   Та дѣвочка, которой онъ¹² Пренебрегалъ въ смиренной долѣ,   Уже ли съ нимъ сей часъ была   Такъ равнодушна, такъ смѣла?

^7–8он хранит / Письмо.Пушкин также сберег это письмо («свято», как сказано в главе Третьей, XXXI, 2). Следует думать, что, встретившись со своим приятелем зимой 1823 г. в Одессе, Онегин не только показал Пушкину письмо Татьяны, а дал переписать. Эта копия лежит перед глазами Пушкина, когда он переводит в 1824 г. его французские строки русскими стихами.

XXI

   Онъ оставляетъ раутъ тѣсный,   Домой задумчивъ ѣдетъ онъ;   Мечтойто грустной, то прелестной ⁴

 Его встревоженъ первый сонъ.   Проснулся онъ: ему приносятъ   Письмо: Князь N покорно проситъ   Его на вечеръ. — «Боже! къ ней!... ⁸ О буду, буду!» — и скорѣй   Мараетъ онъ отвѣтъ учтивый.   Что съ нимъ? въ какомъ онъ странномъ снѣ!   Что шевельнулось въ глубинѣ¹² Души холодной и лѣнивой?   Досада? суетность? иль вновь   Забота юности — любовь?

XXII