Комментарии к «Государю» Макиавелли

Наверное, стоит также выделить однозначность вывода, будто люди, веря, что новый государь окажется лучше старого, сначала охотно выступают против последнего, а затем на своем опыте убеждаются в своей ошибке, ибо «новый правитель всегда оказывается хуже старого». Совершенно очевидно, что это бывало далеко не всегда, и что Макиавелли не мог не понимать этого. Отметим в этой связи, что Макиавелли временами упрекали в том, что зачастую он обращается к ненаучному сверхупрощению политической ситуации

[176]. Однако автор уже вывел максиму, что только представитель правящей династии имеет «роскошь» не притеснять чрезмерно население. У нового государя такой возможности нет – и Макиавелли сразу демонстрирует причины этого.

В истории России характерен пример политики Александра I, которая была в этом вопросе парадоксальной. При нем было два масштабных присоединения прежде зарубежных территорий: Финляндии и Польши. В обоих случаях поведение и местного общества, и России резко отличалось от того, которое описывает флорентийец. Финляндия впервые в своей истории получила государственность (пусть и урезанную), причем из Санкт-Петербурга. Плюс к этому многочисленные льготы и автономию. Польша первоначально вообще не была присоединена к Российской империи. Она сохранила формальную независимость. Больше того, она обрела права, которых не имела в составе Российской империи ни одна другая территория. Царство Польское получило Конституцию. Больше того, Польша сохранила не только государственность, но и прежние границы. Император России становился еще и Королем Польши. Стране гарантировались национальные права и свободы, католическая религия стала «предметом особого попечения», в стране была объявлена свобода печати, польский язык был языком администрации, суда и армии, государственные должности могли занимать только поляки[177]

.

Александр I даже как-то выразил желание «вернуть» в ее состав принадлежавшие ей раньше украинские и белорусские земли.[178] Правда, желание свое император в этом случае так и не исполнил. Вмешался Карамзин, срочно написавший записку «Мнение русского гражданина»[179] и даже лично прочитавший ее императору 17 октября 1819 года. В работе были изложены аргументы против восстановления польского государства в прежних пределах. Александр был крайне недоволен, однако признал правоту автора. Остается только пожалеть, что при Никите Хрущеве не было такого уважаемого им человека, когда первый секретарь ЦК КПСС задумал передать Крым Украине.

В результате Польша восстала при первом удобном случае. Причем добро бы это восстание имело целью только восстановление независимости; нет, поляки хотели перехода к ним исконных украинских, белорусских и литовских земель и даже нарушили границы империи для решения этой задачи. Что, кстати говоря, привело в бешенство Петербург.

Именно по этим причинам Людовик XII, король Франции, быстро занял Милан и так же быстро его лишился. И герцогу Лодовико[180]

потому же удалось в тот раз отбить Милан собственными силами. Ибо народ, который сам растворил перед королем ворота, скоро понял, что обманулся в своих упованиях и расчетах, и отказался терпеть гнет нового государя.

Обратим здесь внимание на очередное подчеркивание Макиавелли политической значимости поддержки обществом своего государя. Общий смысл этого и других высказываний: государь должен помнить, что его правление основывается на согласии и поддержке народа. В приведенном выше отрывке это видно предельно ясно, поскольку именно народ, если судить по сказанному Макиавелли, сначала сверг Лодовико Моро, а затем вернул его к власти. Неважно, что все было сложнее, о чем прекрасно знал автор «Государя». Принципиально здесь то, что именно в этом тезисе он пытается убедить своих читателей, среди которых должны были быть, по его мысли, и государи.

Что касается сути сказанного Макиавелли, то, справедливости и объективности ради, здесь следует еще раз напомнить, что для Людовика XII Милан был вотчиной его предков Висконти (сам он был внуком Валентины Висконти, представительницы династии могущественных правителей Милана до Сфорца)[181]. Взятие Милана (1499 г.) действительно оказалось для короля довольно легким делом. Однако таковым оно стало благодаря военному превосходству французов, союзу, который их король заключил с кланом Борджиа и, во многом, действительно из-за восстания горожан против Лодовико. Последний был вынужден спасаться бегством. Вскоре вся Ломбардия оказалась под властью французов.