Комментарий к роману "Евгений Онегин"

<Увы!> Язык любви болтливый,Язык неполный [?] и простой,Своею прозой нерадивойТебе докучен, ангел мой >.Но сладок уху милой девыЧестолюбивый Аполлон,<Ей милы> мерные напевы,

<Ей сладок> рифмы гордый звон.Тебя страшит любви признанье,Письмо любви ты разорвешь,Но стихотворное посланьеС улыбкой нежною прочтешь.Благословен же будь отнынеСудьбою вверенный мне дар!Доселе в жизненной пустыне,

Во мне питая сердца жар,Мне навлекал одно гоненье,Иль лицемерную хулу,<Иль клевету, иль> заточенье,И редко хладную хвалу.

Под черновиком этого стихотворения («<Увы!> язык любви болтливый») стоит дата «9 мая 1828». Затем следует слово «Море». Непосредственно за этим написаны два слова, которые могут быть прочтены как «on day», — возможно, имеется в виду, что стихотворение было написано в роковой день 9 мая — годовщину, по пушкинскому календарю, его высылки из Санкт-Петербурга в 1820 г.

Анна Андро, урожденная Оленина, в письме к Вяземскому, написанном на корявом русском языке 18 апреля 1857 г., вспоминает поездку в Кронштадт, предпринятую 25 мая 1828 г.[850]:

«Помните ли вы то счастливое время, где мы были молоды, и веселы, и здоровы!

Где Пушкин, Грибоедов и вы сопутствовали нам [семье Олениных] на Невском пароходе в Кронштадте. [Пароходы начали совершать регулярные рейсы между Петербургом и Кронштадтом в 1815 г.] Ах, как все тогда было красиво, и жизнь текла быстрым шумливым ручьем!..»

Цявловский, читающий слова, написанные вслед за «Морем» как «on day», приходит, однако, к странному выводу[851]: «Слова „on day“ не имеют смысла. Если Пушкин хотел сказать „днем“, то нужно бы: „by day“». Другие комментаторы предложили чтение «one day» — с нечаянным пропуском буквы (что бессмысленно).

С другой стороны, в ППС 1949, т. III, ч. 2, с. 651 это место расшифровывается как «Ол[енины] Дау» (Цявловский скончался, не завершив свою работу, и том выпускался в свет Татьяной Цявловской-Зенгер); «Дау» — неправильное русское написание имени английского живописца Доу, которое в другом месте («Путешествие в Арзрум», 1829, при описании генерала Ермолова) Пушкин пишет «Дов» на манер франкоговорящих русских^{204}.

Вот стихотворение, озаглавленное Пушкиным «То Dawe Esqr»:

Зачем твой дивный карандашРисует мой арапский профиль?Хоть ты векам его предашь,

Его освищет Мефистофель.Рисуй Олениной чертыВ жару сердечных вдохновений:Лишь юности и красотыПоклонником быть должен гений.

Использованный в первой строке эпитет к «карандашу» — «дивный» напоминает по звучанию французское «divin» — «божественный». Ср.: Вольтер, «Разные стихотворения» («Po'esies m^el'ees»), СХХ: «Госпоже Помпадур, рисующей голову» («A Madame de Pompadour, dessinant une t^ete»):

Pompadour, ton crayon divin…[852]

Джордж Доу (1781–1829), английский портретист и гравер в технике меццотинто, был приглашен в Россию царем Александром писать героев военной кампании 1812–1814 гг. для специально созданной Военной галереи Зимнего дворца в Санкт-Петербурге. Доу приехал в 1819 г. и к 1825-му лично написал 150 портретов. Он покинул Россию в мае 1828 г., запечатлев всего 332 генерала по установленной цене тысяча рублей за портрет. Неизвестный рисунок Пушкина, сделанный Доу, мог остаться в бумагах художника, если они сохранились. Доу посетил Россию еще раз следующей зимой и уехал оттуда в Варшаву с эскортом царя Николая весной 1829 г., будучи уже безнадежно больным.

Осенью 1828 г. у Пушкина возникли неприятности: правительство обратило внимание на рукопись его поэмы «Гавриилиада» (1821), в которой в безбожном и элегантно-непристойном стиле французских образцов мило описывается интрига между архангелом и молодой женой старого плотника. 2 октября Пушкин написал царю откровенное письмо, до нас не дошедшее, и был прощен. Поэма (рифмованный пятистопный ямб) содержит несколько замечательных мест, но испорчена пронизывающим ее свойственным молодости мотивом: «Вот какой я нехороший».