«Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

Одним из основных столпов будущего здания коммунизма было утверждение о распределении благ по потребностям. Создание такого изобилия, которое удовлетворит все запросы населения, было необходимостью. Оговаривалось, что человек «коммунистического завтра» будет иметь реальные запросы и потребности. Строительство коммунизма должно было сопровождаться ростом коллективизма и преодолением индивидуализма и эгоизма. Научный коммунизм был враждебен расточительной роскоши и прихотям эксплуататорских классов[114]. В этом вопросе обычно ссылались на В. И. Ленина, писавшего, что коммунизм «предполагает и не теперешнюю производительность труда и не теперешнего обывателя, способного „зря“ — вроде как бурсаки у Помяловского — портить склады общественного богатства и требовать невозможного»[115]

. Советский человек должен быть обеспечен вкусной и качественной пищей, но без излишков.

Крупномасштабное развитие промышленности в сжатые сроки требовало притока рабочих рук, изъять которые можно было только из аграрного сектора. Коммунистическое общество должно было быть урбанизированным. Все это ставило непростую задачу — увеличить производство сельскохозяйственной продукции одновременно с сокращением сельского населения. В очередной раз всплывал образ США, где небольшой процент фермерских хозяйств обеспечивал нужды страны и еще экспортировал свою продукцию за рубеж. Выход был найден в традиционном для 1960-х гг. духе: в первую очередь, как уже указывалось, за счет внедрения последних достижений науки и техники — электрификации, автоматизации и широкомасштабного применения химии.

Вторым элементом решения аграрных задач было укрупнение сельскохозяйственного производства. Считается, что Хрущев был сторонником форсированной «доиндустриализации» страны с превращением колхозов в фабрики по производству зерна[116]

. Начиналось это с создания колхозов-миллионеров, в чьи задачи входило простым приростом голов скота и гектаров земли конкурировать с высокоэффективным аграрным сектором капиталистических стран, с той самой «коровой из штата Айова». Одновременно колхозы, как профсоюзы для рабочих, должны были служить школами коммунизма для крестьянства. В гонке за количеством необходимы были новые площади, что, в свою очередь, привело к компании по освоению целинных и залежных земель. «Подсмотренное» во время того же визита Н. С. Хрущева в США использование кукурузы фермерами приводит к созданию культа «кукурузы — царицы полей»[117], превратившейся в памяти современников, вместе с полетом Ю. А. Гагарина в космос, в символ того времени.

Следующим шагом по укрупнению явилось создание агрогородов, где сельское хозяйство переводилось в промышленные масштабы. Промышленный способ производства должен был перевести колхозников в разряд сельскохозяйственных рабочих[118]

, «колхозы и совхозы по своим производственным отношениям, по характеру труда, по уровню благосостояния и культуры работников все больше будут становиться предприятиями коммунистического типа»[119]. Декларация стирания разницы меду городом и деревней была одной из самых распространенных идеологем в политической риторике III Программы КПСС, концентрируясь в разделе о новых общественных отношениях[120]

. Уже не крестьяне, а рабочие должны утром ехать на работу кто к комбайну, кто к доильному аппарату. После завершения трудового дня рабочие должны были возвращаться в свои благоустроенные жилища.

Одним из прообразов агрогорода, рассчитанного на три тысячи жителей, должен был стать совхоз «Заря коммунизма» в Московской области. Вот как описывался облик будущего поселения: «Усадьбы совхозов уже в недалеком будущем станут застраиваться многоквартирными четырех- и пятиэтажными домами с центральным отоплением, канализацией, водопроводом, ванными комнатами. В благоустроенных жилых зонах разместятся типовые здания школ, клубов, детских садов и яслей, столовых и магазинов, кинотеатров и других культурных учреждений, будут применяться совершенные средства передвижения»[121]. Агрогорода возводили в добровольно-принудительном порядке, зачастую население насильственно сгонялось из сел и деревень. Политика ликвидации «неперспективных деревень», несмотря на благие намерения, в итоге завершилась личными трагедиями тысяч людей, без значительных изменений в системе сельской жизни. Колхозы-миллионеры приобретали вместе с прибылью в миллионы рублей аналогичные долги[122]. В сочетании с другими экспериментами в сельском хозяйстве это привело к тому, что рядовой советский человек мог увидеть продуктовое изобилие разве что в кино и в кулинарных книгах.