«Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов

Как и с образом «дома», здесь происходит похищение языкового знака и превращение его в знак мифологический. Обозначение Программы как ракеты оттягивало часть эйфории населения на Программу, пробуждая скрытый мифологический пласт сознания. Часто мифы сплачивают отдельные личности в некие группы и представляют собой верительные грамоты на право совершать определенные действия[229]. Первенство СССР в космической гонке, помимо объединения населения вокруг этого события, продемонстрировало превосходство социалистической системы над капиталистической, что служило пропагандистским аргументом в верности курса партии, выраженного в III Программе КПСС.

Помимо неявных медиаторов, партия имела более привычные средства распространения идей — идеологические мероприятия и системы агитации и пропаганды. П. Вайль и А. Генис указывают, что Программу КПСС читали немногие. О восприятии ее следует говорить, имея в виду пересказ текста, то есть то, что осталось в сознании после бесконечного бормотания по радио и телевидению, заклинаний в лозунгах и газетах[230]. Выше указывалось, что мероприятия по обсуждению имели значительный размах. Разночтения в архивных данных и цифрах, приводимых Н. С. Хрущевым, можно списать на их функцию демонстрировать солидарность и заинтересованность населения в новой Программе, но сути дела это не меняет. После принятия Программы партии активно разворачиваются различные мероприятия, посвященные ей. Период между XXII партийным съездом и пленумом ЦК в июне 1963 г. характеризуется появлением форм учебы, сочетающих политическое и производственно-экономическое образование; поиском путей дальнейшего расширения системы политического просвещения за счет форм массовой пропаганды (школы коммунистического труда, курсы производственного обучения); созданием системы подготовки пропагандистского резерва, ориентированной на кружки и семинары по изучению общественных наук. В дальнейшем, с июня 1963 г. по октябрь 1964 г., происходит полное слияние экономического образования с производственным обучением; перенесение центра тяжести с развития традиционных форм марксистско-ленинского просвещения на массовые формы пропаганды; стремление строго специализировать подготовку резерва и повышения квалификации пропагандистов[231]

. Учитывая необходимость мобилизовать основную часть населения, именно к советским людям должна была повернуться вся система партийной пропаганды. Одновременно необходимо было предотвратить неверную интерпретацию коммунистических перспектив и путей решения задач. Такая задача приводила к повышению требований и необходимости расширения числа занятых в данной области людей. К концу 1950-х гг. произошло заметное усиление идеологических отделов ЦК, обкомов, крайкомов партии. Если в 1940 г. штат идеологического отдела ЦК ВКП(б) составлял всего 6,7 % по отношению к общей численности аппарата ЦК, то в 1959 г. этот показатель достиг уже 26,4 %. Данная тенденция отражала определенные акценты в функционировании партийного аппарата, огромный потенциал которого нацеливался на пропаганду задач коммунистического строительства, формирование нового человека сообразно представлениям КПСС[232].

На предприятиях, в учреждениях и просто в местах скопления людей проводились диспуты, читались лекции, посвященные коммунизму или его отдельным сторонам. Открывались учебные заведения, призванные разъяснить основные положения коммунизма. В доме культуры типографии «Красный пролетарий» проходил диспут на тему «Готов ли ты жить при коммунизме?», где обсуждался человек будущего[233]. На заводе Уралсельмаш действовал университет «Коммунизм и быт». Его слушателями являлась заводская молодежь, которой предстояло жить при коммунизме. В нем читались лекции по моральному кодексу строителей коммунизма, выполнению ленинских заветов молодежью и т. п.[234]

За этим внешним благополучием скрывается тот факт, что во многих политшколах по мере увеличения их количества и обучающихся в них росло и число коммунистов, разочарованных содержательной частью занятий. Во многих политшколах занятия по материалам съезда проводились на низком идейно-теоретическом уровне, сводились к простой читке, многие слушатели к ним не готовились[235]. Зачастую это было вызвано низким уровнем подготовки идеологических работников, за исправление данной ситуации взялись позднее.

Например, агитатор из поселка Анисовка Саратовской области