Комплекс превосходства

Мальчишка приободрился, затолкал в себя остатки кушанья и, не удосужившись даже прожевать, проглотил. Забрал письма, наизусть и без запинки повторил названные адреса и выбежал через парадную дверь. Настоящий маленький трудяга!

А Ги пересел к аудиографу. Прежде всего, он передал Йоналишарме сообщение про смолу (настраивать ее против себя все равно было глупо). Затем ради поддержания дружественных отношений послал пару нежных слов Жоржетт. Заключительным штрихом стала удочка, закинутая на бывшую работу: Ги послал аудиограмму по своему коду в фирме Шедерне. Состояла она из анонимной просьбы сообщить, как продвигается дело ван Рёков, и обратного номера.

– Если придет весточка из "Шедерне и партнеров", сообщите, – попросил Ги девушку. Посидел немного и все же спросил: – А как вас, кстати, зовут?

– Луиза.

– Луиза. Прелестное имя.

– Спасибо. Я замужем.

Он пожал плечами. Замужем – так замужем. Для него лично это значило очень мало. Во-первых, волочиться за Луизой Ги не стал бы, даже будь ее сердце свободно, во-вторых, практика показывала, что при обоюдной симпатии кольцо на пальце останавливало от адюльтера разве что святых или законченных ханжей. GH, милая GH, как много ты открыла в непостижимом женском мышлении!

Поднявшись к себе, Ги упал на кровать и продолжил читать. За книгой он провалялся до самого обеда, отвлекшись лишь на стук проснувшегося Роже, который осведомился, все ли у подопечного в порядке. О Йоналишарме, само собой, Ги рассказывать ему не стал. Отделавшись от оперативника парой мало чего значивших фраз, привилегированный узник вновь погрузился в чтение. Чужие переживания отвлекли от мыслей о собственном положении, которое при всем установившемся спокойствии никак нельзя было назвать стабильным и безопасным.

В обед Роже зашел вновь и настойчиво попросил составить ему компанию. Спускаясь, Ги почуял, что запах блевотины еще не до конца выветрился. Да ведь бедолаге Роже не предоставили времени на элементарный туалет! Ги стало немного стыдно. В номере была ванна, а он не предложил парню даже умыться.

– Тебя не собираются сменить?

– Пока Галлар не отменит приказ, я тут, – ответствовал Роже убитым голосом.

– Не пора ли ему задуматься об этом? Может, отправить аудиограмму?

Роже посмотрел на Ги, как на прокаженного.

– Что вы! Он страсть как не любит, когда кто-то оспаривает его приказы! Я еще хочу послужить в полиции.

Они сели за свободный столик, и Луиза подбежала к ним с подносом, на котором дымились тарелки с луковым супом. Ели вынужденные соседи молча. Роже обжигался и неаппетитно чавкал, Ги ковырял сырную корочку и тянул время. За супом последовало мясо на кости, которое оперативник проглотил за минуту. Ги попросил вина, с сожалением выложив на стол очередную монету. Заточение лишало его возможности пополнить запас денег.

Ближе к вечеру, когда Ги дочитал "В Пустоту" в шестой раз, вернулся мальчишка-посыльный с запиской от Челесты. Она была краткой: "Держись. Дядя уведомлен и даже заинтересован. Ч". Свен, по словам курьера, не передал назад ничего, но наградил за труды двумя монетками.

– А я думал, шваи все грубияны и драчуны, – поделился парнишка.

– Добрые грубияны и драчуны.

Мальчуган кивнул с видом прожженного знатока чужих душ. Ги выделил ему обещанную плату, бережно сложил письмо Челесты и поместил его рядом с компроматом на принца Франка. Вытащив еще одну книгу – бульварный роман, пользовавшийся успехом в первый год пребывания Ги в Лутеции – он завершил этот бездарный и бессмысленный день.

На следующий лучше не стало, разве что Галлар все же сжалился над Роже и прислал ему сменщика, долговязого носача, не снимавшего в помещении форменную фуражку и оттого выглядевшего как чрезвычайно важная, но чрезвычайно глупая цапля.

На третьи сутки вынужденного бездействия Ги стало одновременно и скучно, и тревожно. Оперативник цапля проявил себя неразговорчивым и замкнутым типом. Вытащить из него подробности о ходе полицейского расследования оказалось нереально сложной задачей. "Все под контролем", – сказал цапля, и под козырьком хитро блеснули крошечные глазенки. Галлар постарался подобрать идеальную кандидатуру для сведения пленника "Проказницы" с ума.

Все изменилось тогда, когда он уже почти смирился с судьбой затворника, вечером четвертого дня ареста. Постучавшись в дверь, цапля сообщил, что покидает пост, на который заступает сменщица.

– Бывай, дружище! – Ги вяло помахал на прощание.

Цапля скрылся в коридоре, а в номер зашла – Ги не поверил глазам – Эйме Карпентье собственной персоной. Оперативница заметно поменялась: густая копна волос превратилась в солдатский ёжик, лоб и нос обгорели до красноты, на щеке алели свежие царапины.

– Сюрприз, Ги!

Она захлопнула дверь, подошла к столику, ногой выдвинула из-под него табурет, села, закинув ногу на ногу, и многозначительно уставилась на бывшего сообщника.

– У Галлара своеобразное чувство юмора, – сказал Ги.