Конан и потомок Пха

Мордовороты между тем весело и беззаботно переговаривались, и из их разговоров, ведшихся на шемитском, киммериец понял, что, оказывается, за домом старого Крамера следили. Правда, не сами бандиты, а какой-то осведомитель – кажется, один из якобы нищих. И то, что Конан, заявившийся туда как снег на голову, спутал все планы бандитов напасть ночью на дом, и завладеть картой, пусть даже ценой жизни всех, кто там обитал, сомнения не вызывало. Один из сидящих спиной скотов вдруг кивнул лохматой головой с повязкой, удерживавшей буйную шевелюру от совсем уж страшного и неряшливого вида, в сторону одного из напарников, выглядевшим позачуханней и пожиже остальных, и явно бывшему на побегушках:

– Вардо! Посмотри, не очухалась там эта скотина! А то клещи и штыри как раз раскалились!

Конан, наблюдавший за происходящим у костра через прикрытые ресницами глаза, порадовался, что ещё ничего не сделал. Закрыл глаза плотно. Услышал, как к нему приближаются шаги, и постарался как можно больше расслабиться: даже рот приоткрыл, не упустив и такую деталь, как струйка слюны из его уголка. Перед его лицом кто-то опустился на колени, и довольно грубо оттянул ему веко, освещая факелом, прихваченным из костра. Конан не забыл зрачок подкатить под верхнее веко.

– Нет, Хутчар, куда там – очухаться. Чурлен отрубил его, как лесоруб – ёлку! Да и чего мы с ним возимся?! На кой ляд этот мамонт нам теперь, когда карта у нас?!

– Он нам нужен. – в голосе, который отвечал Вардо, Конан сразу уловил начальственные ноты человека, чувствовавшего своё превосходство над остальным отребьем, – Мало ли какие там, в Храме, ловушки! А поскольку карту старый дурак отдал этому, – небрежный кивок в сторону киммерийца, – качку, пытать теперь чёртова Крамера смысла нет. Поэтому мы и допросим сразу – его друга. Жаль только, сделать это удастся, похоже, только к утру. Скажите спасибо Чурлену: это он выстрелил так сильно.

Раздался голос, тонкий и противный, человек явно пытался оправдаться:

– А если б я натянул тетиву послабее, запросто мог бы и промазать! Или удар оказался бы слишком слабым! А эта волосатая и здоровенная скотина – всё-таки лучший боец Ойкумены! Мог бы очухаться, и навалять нам!

– Ладно, Чурлен, что сделано, то сделано. Главное – ты его вырубил. Просто придётся немного дольше подождать… Эй, Вардо! – последняя фраза относилась к гаду, присевшему перед Конаном, и сейчас пытающемуся снять с того ожерелье из зубов медведя, – Иди уж сюда, а то допьём без тебя!

Угроза явно возымела действие, потому что ожерелье просто сдёрнули через голову, вырвав Конану клок волос, и сразу послышались отходящие шаги. Сдержавший крик боли Конан вновь остался наедине с самим собой, в пяти шагах за спиной того самого типа, голос которого принял за главаря.

Выждав, пока гад, что содрал с него ожерелье, усядется, и бандиты снова примутся за мясо и беседу, киммериец, не открывая глаз, напряг мышцы затекших рук, связанных за спиной. Пошевелил кистями и пальцами. Когда чувствительность немного вернулась, запустил один из пальцев правой руки в потайной кармашек – вернее, даже не кармашек, а хитро сделанную складку на поясе штанов из оленьей шкуры – там, где проходил шов, и утолщение не могло вызвать подозрений даже у того, кто прощупывал бы его самым дотошным образом. Есть!

Пилку длиной с его палец, и толщиной с десятую долю дюйма он вытаскивал ещё чуть занемевшими пальцами аккуратно: не уронить бы! Лёгкая, неудобная, но чертовски шершавая, она была сделана из кусочка необработанной кожи акулы катрана – легендарного во всех отношениях чудища морских глубин, которое жители далёкого чёрного континента и сейчас используют, поймав, до последнего кусочка хряща! Поскольку костей у монстра нет.

На перепиливание каната, стягивавшего руки за спиной, неторопливое и методичное, ушло десять минут. С ногами оказалось посложней: пришлось и подогнуть их, и всё равно тянуться к ним, стараясь, чтоб это осталось незамеченным мерзавцами у костра. Однако Конан справился.

Теперь нужно полежать немного, чтоб затекшие конечности вновь обрели полную подвижность, а суставы – гибкость. Ну вот и порядок. А, главное – вовремя!

– Эй, Чурлен! Пойди теперь ты – посмотри. А то вдруг он так и откинет копыта, не придя в сознание! Да и шишку его осмотри. – Конан чуть было не скривился: шишка на затылке действительно побаливала, и явно имела внушительный размер, – Твоя же работа! Мало ли: вдруг придётся мокрую тряпочку положить, или ещё чего! Нам про ловушки знать надо!

Чурлен отозвался весьма ворчливым тоном:

– Может, прикажешь ещё дать ему понюхать каких благовоний, или лечебных солей?

– Ну-ка, не остри мне тут! Он – не баба, а самый прожжённый наёмник Ойкумены! Так что делай, что приказано! – металл в голосе Хутчара показывал, что он начинает терять терпение, и явно зол – от того, что раскалённые орудия пыток простаивают без дела.