Конан и потомок Пха

Плохо дело. Туловище Шшуфинэса действительно оказалось всё покрыто мощной чешуёй. Следовательно, попытки перерубить его окажутся обречены на провал – это вам не морской Страж, который должен плавать в воде. А тут, на земле, можно позволить себе и такие бронебойные наросты на коже – тяжёлые, зато чертовски прочные! Впрочем, вряд ли служитель Ффаскара делился опытом со служителем Аттаху, или наоборот… Но в Конановском случае толку от этой мысли – ноль!

Киммериец дождался, пока страшная рожа появится из портала двери, выбравшись наружу, и снова приподнявшись над землёй. Мерзкая ухмылка исказила пасть змея:

– Ну что, человечишка? Понял, что попа…

Именно на этом слове Конан рубанул что было сил по остаткам косяка. Балки рамы из ливанского кедра вывалились из проёма.

С грохотом сотни лавин верхняя часть портала обрушила свои камни на туловище змея. Однако никакого видимого эффекта это не дало: лёгким напряжением мышц тот чуть приподнял обрушившийся на него камнепад, и продолжил, хоть и не столь быстро, выползание.

Бэл его раздери! Если эта тварь выберется на оперативный простор, от неё будет не сбежать! Не говоря уж о том, что не перерубить!

Конан подскочил снова почти вплотную к уродливой морде, заорав:

– Я сожгу тебя!

В глазах твари промелькнуло вроде как удивление. Огромная пасть раскрылась:

– Откуда ты тут возьмёшь…

Договорить монстру Конан снова не дал – рубанул что было силы, и оба огромных клыка-зуба отлетели на десятки футов прочь, срубленные, словно деревца, острой сталью, почти под корень! Оказалась правильной, значит, мысль Конана о том, что изнутри чудище не может тоже быть столь же бронированным и неприступным! Значит…

С оглушительным киммерийским кличем он ринулся ко вновь открывшейся невольно в диком рёве пасти, и влетел туда головой вперёд!

Ядовитых клыков он теперь не опасался, и ринулся прямо дальше – в почти метровую, как он уже пару раз увидел, глотку чудища!

Голова монстра вдруг вскинулась к небесам, сделав задачу Конана гораздо легче: теперь, даже не помогая себе кинжалом, зажатым в левой руке, он словно по скользкому ледяному катку летел прямо в недра мерзкого нутра змея! Однако внезапно глотка сузилась, и Конан понял, что началось главное место чудовища: его поганые внутренности, положенные любому живому, а не магическому, существу: сердце, лёгкие, печень… И всё остальное!

С новым кличем, перешедшим в рёв, и остервенением отчаяния киммериец принялся в полной темноте прорубаться сквозь какие-то отвратительно скользкие и податливые внутренности, уже не ощущая, как монстр мечется и лупит телом по земле: похоже, завал из камней смог хоть как-то ограничить свободу движений твари, и облегчил задачу варвара! Но омерзительно вонючие и скользкие потоки, вылетавшие фонтанами из разрубленных Конаном петлей то ли кишок, то ли – лёгких, и других частей мерзкой утробы, мгновенно покрыли киммерийца с ног до головы! Но опасался он только одного: не выпустить бы ставшую скользкой рукоять меча из пальцев!

Туловище под ним и вокруг него внезапно заходило ходуном: настоящее землетрясение! Похоже, до монстра наконец дошла опасность нахождения человека с мечом – внутри его тела! (Собственно, такое до любого дошло бы!) Особенно, если такой противник вот-вот доберётся до сердца!..

Толчки и рывки становились всё сильней. Варвар подумал, что если б не эти самые, мягкие и податливые, внутренности змея, расплющило бы его о твёрдую кожу со стальной чешуёй… Или размазало по ней. Но продолжал отталкиваться кинжалом и мечом от утробы, упорно продвигаясь вперёд.

Но вот наконец он и пробрался к главной цели своей атаки: где-то там, впереди, мерно бухало и отдавалось могучими ударами во всей окружавшей его плоти, чудовищное сердце монстра! Конан не стал ждать, пока воочию увидит его: это всё равно было невозможно в душной кромешной тьме, царившей вокруг! Доверяя своему чутью и слуху, он направил могучий удар туда – прямо перед собой!

Словно на него низвергнулся могучий водопад: поток густой и липкой горячей крови захлестнул его с ног до головы!

Оглушительный предсмертный рёв агонизирующего Шшуфинэса больно ударил по ушам даже здесь – в утробе монстра. Варвар понимал, что если б стоял сейчас снаружи твари – точно бы лишился слуха!.. Его бросало и кидало – так не болтало даже «Вестрел» в штормовом море… Наконец рывки и толчки стали слабее.

Стих и рёв, и прекратились окончательно судороги могучих конвульсий. Верхняя часть туловища монстра стала проседать, грозя прижать Конана к дну, если можно его так назвать, утробы Шшуфинэса. Варвар, отплёвываясь, и протирая залитые густой и липкой кровью глаза, понял, что если не хочет остаться навсегда погребённым в теле своего грозного врага, самое время выбираться. Пока трупное окоченение не превратило бронированную утробу, и челюсти монстра в смертельный капкан, разрубить или разжать который окажутся не в силах даже его могучие мускулы…