Конармия

— Да там одну дивчину подранили. Вот он, значит, ее и схватил. А они как резанут по нему! А тут, значит, товарищ Бахтуров подоспел с бойцами и погнал кадетов, а Дерпу забрал. Нет, вру, взял его коваль Иван Колыхай-ло, — бойко рассказывал обычно не очень разговорчивый Федя. — Да вы, Семен Михайлович, не очень расстраивайтесь. Его не до смерти убили. Дышит.

— Ну и чудак! Так бы и говорил!.. Да разве такого человека можно убить? — Буденный оживился, повеселел и, притворно хмурясь, сказал: — Так вот, брат, смотри: на первый раз делаю тебе замечание. Запомни, если ты ординарец командира, то, первое дело, должен быть всегда наготове. Отлучаться тебе ни под каким видом нельзя. А что, если бы кони понадобились?

— Я дал бойцу подержать.

— Нельзя! И чтоб впредь этого не было. Вблизи послышались шаги. Буденный оглянулся. К ним шел Бахтуров с перевязанной рукой.

— Что, ранило? — тревожно спросил Буденный.

— Пустячок. — Бахтуров подошел и присел подле него. — Там наши ребята здорово дали белым. Что-то притихли они, — сказал он озабоченно. — Ничего не слышно, Семен Михайлович?

— А вот жду разведку… Как там Дерпа?

— Ранило его. Ничего, отлежится. В госпиталь придется направить.

— Ну вот! А то тут Федя наплел черт знает чего… Ну, давай, что там у тебя, — сказал Буденный, повертываясь к ординарцу.

Федя развязал небольшой узелок и выложил из него сало, хлеб и соленые помидоры.

Совсем рассвело. Небо синело, но солнца еще не было видно. Только на дальнем облачке чуть заметно алел нежный луч.

Вдали, влево от того места, где сидели они, часто рассыпались ружейные выстрелы. Потом послышался шум моторов.

— По коням! — крикнул Буденный.

Бойцы подтягивали подпруги, закидывали поводья и быстро садились. Эскадроны выстраивались. К Буденному подскакал эскадронный командир Литунов.

— Разрешите доложить, товарищ комполка, — заговорил он, прикладывая руку к фуражке. — Разведка вернулась. Кадеты обходят нас слева. Вон она, колонна! — Литунов показал в степь рукой.

— Постой, постой, Федор Михайлович, — перебил Буденный. — А это кто такие? Откуда?

Влево от них сноровисто развертывались пехотные цепи. Бойцы, рослые, как на подбор, не пригибаясь, винтовки «на руку», разбегались в стороны из ротных колонн. Впереди них катились два броневика. Между первой и второй цепью шел человек, по фигуре показавшийся Буденному знакомым.

— А ну, гляди, гляди, не сам ли это командующий? — сказал Буденный, присматриваясь.

— Правильно угадали! Он! Точно, он самый, — подхватил Литунов. — Ну да. Товарищ Ворошилов! Вон вперед выбежал.

Над строем буденновцев покатились громкие крики «ура». Бойцы увидели Ворошилова. Теперь, с подходом ворошиловской пехоты, у Буденного открылась возможность атаковать белых во фланг.

Он хорошо видел подходившую колонну противника; в ней, как он и предполагал раньше, было не менее трех конных полков с артиллерией.

Обойдя рысью станицу, буденновцы перестраивались к атаке. Вправо, где солнце заливало золотистыми потоками света росистую степь, развертывались эскадроны, посланные Буденным для атаки в тыл белым. Там, среди лавы, что-то сверкало и мелькал красный значок. Почти одновременно с той и другой стороны ударили пушки. В синем небе возникли ватные клубки шрапнели.

Буденный выхватил шашку и подал команду. От бешеного топота задрожала земля. В ушах завыл ветер. Мимо Буденного с диким боевым криком промчался джигит Хабза, недавно вступивший в полк молодой осетин. Белые поспешно выстраивали развернутый фронт.

Ворошилов смотрел в бинокль. В окулярах мелькали спины скачущих всадников. Лошади то сжимались в клубок, то распластывались к самой земле. Все стремительно неслось в сторону выгоревших под солнцем холмов. Там уже наступило страшное молчание рубки…

— Вот-вот, я это и хочу сказать, товарищ Буденный! — энергично говорил Ворошилов густым, звучным голосом. — Нам нужна конница. При маневренной войне она приобретает огромное значение. Нам нужны крупные кавалерийские массы. Только при наличии конницы мы сможем успешно бить в основном конного противника. И это, понимаете, совершеннейшая истина!

Он вскочил, весь словно кипя, прошелся по комнате, снова присел к столу и заговорил о том, что борьбу с русской Вандеей, как он называл белое казачество, может решить только глубоко преданная революции пролетарская конница. Она должна преодолеть опасность пехотного огня, увеличить свои огневые средства, иметь у себя в массе пулеметы на тачанках, бронеавтомобили и даже бронепоезда и подчинить их своей революционной воле к победе во что бы то ни стало и чего бы это ни стоило. И эта конница должна уметь быстро маневрировать и бить противника сосредоточенным кулаком по частям.

— И вот, понимаете, — говорил он, — когда мы этого достигнем, нам не будут страшны никакие красновские корпуса. Ваш полк на днях мы развернем в бригаду. В ближайшее время я жду подхода к Царицыну конных ставропольских партизанских отрядов. Тогда мы сможем сформировать дивизию, а может, и корпус… Ну а теперь расскажите, как у вас вообще обстоят дела…