Конечная остановка

Тут Люсьен вспомнил, что в «бардачке» должен лежать электрический фонарь. Открыв дверцу, он порылся наугад, уронил на пол какую-то вещицу и наконец нашел фонарь. Он протянул его Эрве, тот с поразительной находчивостью ткнул им, словно пистолетом, в спину бабенку.

— Иди вперед. А не то получишь пулю!

Эрве, пожалуй, немного переигрывал, но он всем видом показывал, что ему очень весело. Ведомая им девушка нерешительно двигалась к дому.

— Осторожно, ступенька!

Она послушно переступила препятствие и вошла в кухню. Эрве довел ее до комнаты и знаком подозвал к себе Люсьена.

— Пакет с едой!

Люсьен совсем забыл про него. Пришлось бежать к машине. Одной рукой Эрве открыл пакет и, вытащив оттуда второй фонарь, включил его.

— Возьми это, — сказал он девушке все с той же суровостью. — Ты сделаешь шесть шагов… ровно шесть шагов… И дальше ни с места. Ступай!

Он отпустил ее. Слегка пошатнувшись, она не издала ни звука, но безмолвное рыдание время от времени сотрясало ее плечи.

— Считаю, — возвестил Эрве. — Один… два… три… четыре… пять… шесть… Прекрасно.

Все действия Эрве наводили на мысль, что в прошлом он совершил немало похищений. Он приподнял крышку одного из ящиков и бросил на раскладушку одеяла, затем не торопясь разложил провизию, скомкал оберточную бумагу и сунул ее себе в карман.

— Тебе есть на чем спать и чем утолить голод. Оставляем тебе фонарь. Когда услышишь, что дверь закрылась, снимешь мешок. Я тебе скажу, что с ним надо сделать. Ясно?

Он вернулся на кухню, а вслед за ним и Люсьен, который успел еще раз мельком взглянуть на девушку, застывшую с фонарем в безвольно повисшей руке. Эрве потянул дверь к себе, беззвучный хохот заставил его согнуться пополам. Он ткнул своего друга в бок.

— Ну вот, — прошептал он. — Видишь, как все просто!

Они прислушались. Бабенка тихонько зашевелилась, словно маленький зверек, посаженный в клетку.

— Теперь отдай нам мешок, — приказал Эрве.

И так как все смолкло, он продолжал голосом, которому умело придал злобное выражение:

— Ну что… Готово?

— Сейчас, мсье.

Они одновременно прыснули.

— Что скажешь, старик, неплохая дрессировка? — прошептал Эрве.

Они подождали еще немного, затем она тихонько стукнула в дверь.

— Никаких лишних движений, поняла? Чуть-чуть приоткроешь дверь и бросишь мешок.

Она бросила мешок в кухню и сама закрыла дверь, Эрве запер ее на ключ.

— Кричать бесполезно, — предупредил он. — Владение полностью изолировано.

«Владение»! Ну и словечки у него! Тревога мало-помалу улеглась. Они снова обретали вкус к игре. Эрве положил мешок в угол, и они вышли. Ему пришлось повозиться с ключом, который, как обычно, заел. Он показал связку ключей Люсьену.

— Предположим, что в воскресенье вечером мне что-то помешает. Ведь никогда не знаешь, что может случиться. Тебе придется принести ей еду. Поэтому давай спрячем ключи здесь.

Он посветил фонарем на низ стены. Почти у самой земли зияла довольно широкая трещина. Он сунул связку ключей туда.

— Ты что, смеешься? — спросил встревоженный Люсьен.

— Ну конечно. Нечего строить такую рожу. Говорю это для того, чтобы ничего не упустить. А теперь сматываемся. Погоди!

Он прислушался. Влажный ветер растрепал ему волосы, и они облепили его лицо. Прилетев издалека, этот тошнотворный, едва теплый ветер как бы раздвигал пространство вокруг них. Свет фар освещал угол дома и за ним — туманную даль лугов. Если бабенка начнет звать на помощь, ее никто не услышит.

— Мой отец ловил вот таких людей, — сказал Эрве. — Пойдем поглядим, мы ничего не забыли?

Он посветил фонарем внутрь машины.

— Боже мой, ее сумочка… хорошо еще, что я посмотрел. Вот черт, она вся рассыпалась!

Он бросил фонарь Люсьену, и тот поймал его на лету.

— Помоги мне.

Присев на корточки, он собрал вещи и запихнул их в сумочку. Пошарил под сиденьями.

— В этой чертовой машине ничего не видать. Посвети-ка мне получше! Ах, вот ее пудреница… расческа… ручка… Думаю, что это все.

Он встал.

— Прибери на заднем сиденье. Мы немного разбросали папашину аптеку… Пойду отнесу ей сумочку и сразу вернусь.

Люсьен сложил на сиденье разбросанные коробочки. Почему доктор был таким небрежным? Он вечно все терял. Не лучше ли хранить все эти лекарства и коробочки с реактивами в стеклянном шкафу кабинета, где он принимал больных! Люсьен привел в порядок заднее сиденье, приклеил на стекло красный крест, который Эрве из предосторожности снял. Тут вернулся Эрве и сел рядом с ним.

— Все в порядке?

— Как там бабенка? — спросил Люсьен.

— Паинька. Пальцем не шевелит. Знаешь, который час? Половина восьмого… Неплохо, а? Когда твой отец вернется, он застанет тебя за столом.

Неужели на всю эту экспедицию ушло так мало времени? Люсьену казалось, что они уехали очень давно. Он ощущал, как где-то в глубине его сознания рождаются новые мысли, словно он внезапно превратился в другого человека. Его охватила вовсе не радость, а скорее нечто похожее на просветление, смутно озаряющее неведомые ему доселе чувства. Он уверенно выехал на дорогу и обвил правой рукой шею друга, крепко сжав ее. При этом он ловко управлял одной левой.

— Черт побери, сразу легче стало!

Эрве кашлянул.