Конечная остановка

Вас похитили двое неизвестных. Один из них — Эрве Корбино. Другой — я, Люсьен Шайю. Мы сердились на вас, потому что вы делали нашу жизнь невыносимой, в особенности для меня. Но мы не хотели причинять вам зла. Мы собирались задержать вас только на два дня, чтобы позабавиться. Карнавальная шутка, понимаете? Если бы все удалось, вы так и не узнали бы, что это сделали мы. Но в тот вечер, когда мы собирались освободить вас, Эрве попал в аварию. Что я мог предпринять один? Мне пришлось держать вас взаперти. Поставьте себя на мое место. Я пытался кормить вас, обогревать, старался делать это как можно лучше. Ведь правда? А потом, когда полиция пришла в лицей, потому что люди подумали, что вы покончили с собой, я испугался. Решил, что подозрение падет на меня. Тогда я устроил все так, будто вас похитили из-за денег, чтобы направить полицию по ложному следу. Я потребовал выкуп у ваших родителей. И получил его. Потом я вам расскажу, как это произошло, потому что все это довольно сложно. Но половина денег у меня; я отдам их вам. А ваши родители без труда сумеют получить обратно и другую половину. Они ничего не потеряют. Зато я все потерял, потому что Эрве сегодня умер…»

Он прервался, чтобы высморкаться. То, что он писал, приносило ему некоторое облегчение. Но он потерял нить и не знал, с чего теперь начать. Пришлось бы рассказывать всю свою жизнь.

«…Я сожалею, что мне довелось выслушать ваши признания. Тут я, возможно, поступил не совсем честно. Но я хочу сказать вам: вся эта история с Филиппом мне не понравилась. Вы достойны гораздо лучшего…»

Он зачеркнул эту фразу, замазал каракулями, чтобы она не смогла ее прочесть. Она не должна знать его чувств. Впрочем, он и сам их толком не знал. Потом продолжал:

«Обещаю вам: все, что вы рассказали мне, останется между нами. Но когда вы прочтете это письмо, вы, в свою очередь, должны обещать, что никто никогда не узнает о том, что мы совершили. Эрве умер. Неужели вы хотите, чтобы все считали его мерзавцем! Он не заслужил этого. Эрве был очень хорошим. Он очень торопился, чтобы поскорее освободить вас. А вообще, если хотите знать, мы вас очень любили. А шумели просто так, не со зла…»

Отложив ручку, он обхватил руками голову. «Конечно, я немножко пережимаю, — думал он. — Но сам посуди, Эрве. Если я ее не охмурю, она сама нас обштопает. И потом, знаешь, она несчастная девчонка, вроде нас». Он перечитал написанное. И тогда вместе они обсудят, как им держаться, чтобы прекратить расследование. В конце он добавил:

«Смерть Эрве для меня катастрофа. Не пытайтесь к тому же еще и обесчестить нас».

Фраза звучала до ужаса фальшиво, но он действительно страдал и не побоялся громких слов. Сложив письмо, он сунул его в бумажник.

Хлопнула входная дверь. Люсьен бросился навстречу отцу.

— Эрве умер.

— Бедный мальчик!

Доктор вошел в кухню и присел на краешек стола.

— Дай мне стакан воды. Я совсем выдохся. Кто тебе сказал?

— Его зять. Он умер ранним вечером.

— Не приходя в сознание?

Люсьен заколебался, но последние слова Эрве предназначались только ему, и он не хотел ими ни с кем делиться.

— Нет. Он так и не пришел в сознание.