Конец Антропоцена

Постепенно Арина переместилась в центр комнаты, а мать Вани оказалась стоящей спиной к входной двери. Арина почувствовала, что из-за резких движений разошлись края у нескольких больших ран, и кровь заструилась вниз по спине, по груди, по рукам, по бедрам. Закусив губу от боли, Арина стояла и смотрела на мать Вани. Она не знала, что может произойти в следующий момент. Бросится ли мать Вани на нее с ножом или с каким-нибудь подручным предметом? Или же эта женщина начнет рыдать или же что-то сделает с собой…

– Мне очень-очень жаль… – начала было Арина.

– Заткнись! Сволочи! Гады! Нелюди! Единственный сын! – голосила убитая горем мать.

В этот момент распахнулась входная дверь, и в дом вошел высокий мужчина. Арина отметила, что он был уже немолод, но статен и высок. При взгляде на него создавалось впечатление, что это был Ваня, только лет на сорок старше.

Мужчина посмотрел на жену, потом шагнул к ней и прижал к себе так сильно, как только мог. Жена зарылась в его рубашку, беззвучно рыдая, только иногда, крайне редко, всхлипывая в голос. Тесак выскользнул у нее из руки и упал с грохотом рядом с ботинком мужчины.

Только теперь тот перевел взгляд на Арину. Мужчина смотрел на нее устало, но с интересом. Взгляд его был абсолютной копией взгляда Вани. Да и сразу было понятно, что это Ванин отец – так они были похожи.

– Петр Борисович? Меня зовут… – начала было Арина.

Отец Вани остановил ее жестом:

– Я все знаю. Я знаю, кто вы, – и он вскинул руку в приветствии. – Здравия желаю. Полковник в отставке Никаноров Петр Борисович.

Арина удивленно ответила на его приветствие. В этот момент жена каким-то образом освободилась от объятий отца Вани и начала снова кричать:

– Что ты с ней здороваешься! Убить гадину мало! Это она виновата в смерти Вани!

Больше отец Вани не дал жене ничего сказать. Он снова сгреб ее в охапку, обнял и, глядя на Арину, сказал:

– Замолчи, глупая женщина. Я только что из штаба. У меня там еще остались друзья. То, что там произошло, не ее вина. Я потом тебе расскажу. Иди лучше… приляг. Давай, давай.

Его жена покорно направилась в комнату, все еще всхлипывая.

– Вот так. Даже на войне в нашей армии бардак. Поставят м…ков руководить, а потом куча потерь. Я не про вас, Арина. А вообще рожать надо было больше детей. А мать, как родила, так и все… растворилась в Ване. Он и рос, как цветочек. Тихий, скромный. Со стороны, наверное, казалось, что и не мальчик вовсе. Только в юбки не одевала. Я ж заикался о втором. А она слушать не хотела. Как же, как же делить любовь к Ване с кем-то еще. Когда его призвали, думал, она умом тронется. А теперь – вот оно как. И Вани нет больше, и мы одни на старости лет с разбитым сердцем.

В этот момент Арина краем глаза уловила движение какой-то тени. И просто интуитивно подалась в другую сторону. Мать Вани, не удержавшись на ногах, кубарем полетела через стоящий около Арины диван. В руках у нее был уже другой кухонный нож.

– Ой, дура, ой, дура, – повторял отец Вани, который уже снова держал женщину в руках. – Арина, будьте добры, там на кухне таблетки разложены. Налейте стакан воды и возьмите две таблетки феназепама и таблетку мелатонина. Я сейчас тоже не в состоянии ее успокаивать. Проспится, я ей все объясню. Я знаю, что вы ни в чем не виноваты. Вы из Вани мужика сделали.

– Я никого из него не делала. Он всегда был хорошим человеком и мужчиной, хоть и молодым, – сказала Арина, когда принесла таблетки и воду.

Петр Борисович запихнул насильно три таблетки, потом влил воды и держал Ванину маму до тех пор, пока та не свалилась в глубоком забытьи.

– Спи, Надя, спи. Тебе надо отдохнуть.

Он поднялся на удивление легко. Проворно взял на руки свою жену и отнес в спальню. Потом, вернувшись, сказал:

– У вас кровь. Вы, видимо, из больницы приехали. Возвращайтесь туда. Вам надо быстрее поправляться. Мне многое рассказали про вас. Такие, как вы, путеводные звездочки на фронте. Вы ох как нужны простым солдатам и вообще людям. Приходите в себя. И приходите через три дня на похороны Вани. Я контакты свои оставил вашему заместителю, что остался на улице.

– Хорошо, Петр Борисович, я обязательно приду. Примите мои соболезнования. Мне очень жаль, что так получилось. Ваня герой. Он спас своих товарищей. Всех нас спас. Я буду требовать, чтобы его наградили. Посмертно. Я знаю, что это для вас ничего не изменит, но это будет правильно.

– Правильно было бы удавить эту гниду, Корнишенко, который своего внука-дебила записал к вам в роту при поддержке министра обороны. Вот это правильно. И самого урода Бляблина удавить. Это тоже правильно было бы. Но вам этого делать ни в коем случае нельзя.

Отец Вани подошел к Арине и обнял ее. Тепло. По-отечески.

– Что ж, майор Арина Грик, вам пора возвращаться в больницу, а то вы тут у меня вся кровью истечете.

Он проводил Арину до машины, поддерживая ее за локоть. Пожал руку Герману и направился обратно в дом.