Конец Антропоцена

– Ты немало о них слышала. Да, все именно так. А еще они никогда не бросают своих и борются за каждого члена своей семьи. Прямо как ты. Ты наша косатка-предводитель. Ты наша Orca. Зачем объяснять кому-то про кого мы говорим. Я давно ребятам предложил тебя так называть. Ты не против?

Арина рассмеялась:

– Называйте, как хотите. Главное, не бросайте в терновый куст.

Часы Апокалипсиса запущены

Было около пяти утра на часах, когда колонна из броневиков въехала в Москву. Заезжать домой было запрещено. Необходимо было сразу явиться на встречу в Кремль. Арина смотрела, как с Каширского шоссе они съехали на мост, затем на МКАД.

Казалось бы, пять утра, идет война. Время ни в бытовом, ни в глобальном смысле не располагало к необязательным поездкам. Но Москва уже не спала. Сотни машин неслись по московским дорогам.

МКАД еще был относительно свободен. Арина и забыла уже, как это – проехаться по нему, что называется, с ветерком. Последний раз, доучившись в Москве по особой программе, Арина покинула Москву больше года назад. Слишком много боевых выходов, слишком много опасных заданий. Отдыха и перерывов почти не было. Но все это было в прошлом. Сейчас же ей очень хотелось есть, спать, но еще больше хотелось узнать, для чего подразделения части были срочно сняты со всех позиций. Да еще и произошло это по прямому приказу президента. Доходили слухи из других частей, что введено временное перемирие. Но никто… совершенно никто из вышестоящего начальства это не подтверждал.

На душе у Арины было неспокойно. Говоря по правде, очень тревожно было на душе. «Уж лучше открытый конфликт, чем так, – думала она. – Неизвестно, чего теперь ожидать дальше».

Вот показался съезд на Ленинский проспект. Любимый Ленинский. Сколько раз Арина тут проезжала, сколько с этими местами связано воспоминаний. Вот они проехали поворот, ведущий к старой родительской квартире, а через десять минут они уже проезжали и Аринин дом, где сейчас должны были тихо спать все домочадцы. Как хотелось завернуть туда, войти в дом, обнять их сонных, расцеловать, зарыться носом в копну волос на затылке младшего сына, вдохнуть его теплый, любимый до боли, родной запах. Потом чмокнуть своего сонного старшенького в щеку. Обнять маму и зарыться самой в ее теплые, любящие объятья. Повиснуть на муже гирей, держась за его плечи, прыгая вокруг него, и прижаться свой щекой к его небритой. Как же она соскучилась! Больше года Арина держалась, а сейчас на нее нахлынула такая сильная волна чувств, что она ее просто сбивала с ног. Хотелось все бросить, убежать и разрыдаться.

Сейчас этого Арина допустить не могла. Теперь у нее были ее солдаты, ее офицеры, за которых она также в ответе. Они для нее тоже дети. Она обязательно сегодня попадет домой, обязательно. Но чуть позже.

Внезапно им поступил приказ проехать всей колонной к Фрунзенской. Оказалось, что в Кремле давным-давно не сидит никакое руководство, а все высшие чины разделены и тайно колесят по Москве, переезжая из одного закрытого объекта на другой, чтобы у диверсантов не было возможности их выследить.

После разгрузки Арина разделилась со своей ротой. Рота в полном составе отправилась в одну из школ, в которой уже достаточно давно были отменены все занятия, а здание передано под нужды военных. А Арина отправилась вместе с остальными офицерами среднего звена ожидать приказа в здании Главного управления Следственного комитета, расположенного в переулке Хользунова.

Конечно же, ни Арина, ни остальные офицеры здесь раньше не были. И всем им было невдомек, по какой причине они вообще оказались здесь. Но приказ поступил сверху, так что обсуждать его и задавать лишние вопросы никто не собирался.

Учитывая, что, в отличие от Америки, служить в армии РФ наравне с мужчинами женскому полу стало разрешено совсем недавно, среди всех остальных офицеров такого ранга Арина смотрелась белой вороной. Ей это, конечно, было не совсем приятно. Она стояла чуть поодаль, отделившись от всей группы, когда к ней тихонько подошел уже знакомый ей Ковальский. Он ухмыльнулся и выставил вперед руку для рукопожатия. Они не виделись очень давно. Арина пожала руку и только после этого Ковальский сказал:

– Ну, здравствуй, загадочная Арина Грик. Сто лет не виделись. Слышал про твои успехи. Ты молодец! Поздравляю с фееричным продвижением по службе. Тяжко тебе, наверное, пришлось? Про Смирнова я только спустя три месяца узнал. Мы на следующий день в полном составе были отправлены прямо к границе. У меня полроты не стало сразу, в первые же три дня. Слышал я и про ситуацию с Никаноровым. Совершенно дикий случай. Но, я так понимаю, руководство на этот раз не позволило виновных отмазать. Это похвально. Насчет Германа – я не в обиде. Всегда казалось, что вы должны вместе служить. Вы, как альфа и омега.

– Здравствуй, Даниил. Про Никанорова… Это была единичная ситуация, которую не замолчали. А сколько таких ситуаций по всей стране? Про Германа. Да, прости, он – моя правая рука. Не знаешь, по какому поводу нас вызвали?