Конец пути

Рали: Ничего себе! А здесь об этом знают?

Осборн: Мы о регби как-то никогда не говорили. Да здесь все это не имеет никакого значения. Лучше посмотрите-ка!

Рали: А что это?

Осборн: Это изобрел Троттер, чтобы как-то убить время. Сто сорок четыре кружочка — по одному на каждый час всех шести дней. Шесть из них он уже зачеркнул, а еще шесть пока не успел.

Рали: А что, неплохая идея. Мне вообще Троттер нравится.

Осборн: Да, он парень неплохой.

Рали: У него все как-то естественно получается. Он — как бы это сказать? — настоящий, что ли.

Осборн: Вот именно — настоящий. (Пауза. Рали набивает заново свою трубку, Осборн курит старую).

Рали: Говорят, что немцы — довольно порядочный народ. Это правда?

Осборн: Можно сказать, что да. (Пауза). Однажды на рассвете один из наших ребят был ранен. Мы не смогли его сразу оттащить, и он весь день пролежал на передовой. В следующую ночь трое наших подползли к нему, да так близко от немцев, что те могли бы их всех спокойно уложить. И вдруг, когда ребята уже стали тащить раненного по рытвинам в свои окопы, встает во весь рост огромный немец и кричит им: «Отнесите его на руках!» Ну, наши встали и понесли, а тот немецкий офицер даже пустил несколько осветительных ракет, чтобы им было лучше дорогу видно.

Рали: Вот это да! (Пауза).

Осборн: А на следующий день ни от наших, ни от их окопов ничего не осталось.

Рали: Но ведь это… как-то глупо.

Осборн: В том-то все и дело… (Молчат некоторое время).

Рали: Я…вчера вечером начал писать письмо домой. Как можно его отправить?

Осборн: Письма забирают вечером после доставки продовольствия.

(По лестнице медленно спускается Стэнхоуп. Рали встает).

Рали: Пойду допишу письмо, раз мне снова скоро в караул.

Осборн: Можете писать здесь.

Рали: Спасибо, мне и там хорошо. Я соорудил себе подобие стола у койки.

Осборн: Ну как хотите. (Рали уходит в свой блиндаж. Стэнхоуп медленно стягивает с себя амуницию).

Стэнхоуп: Что ж так воняет беконом?

Осборн: Это сегодня наш завтрак.

Стэнхоуп

: Понятно. Ты сказал Рали о проверке солдатских винтовок?

Осборн: Нет пока.

Стэнхоуп: (у входа в другой блиндаж) Рали!

Рали: (появляется) Да?

Стэнхоуп: В девять часов ты проверяешь винтовки у всего взвода.

Рали: Слушаюсь! (Уходит снова).

Стэнхоуп: (садится за стол) Я наметил на восемь часов два рейда, чтобы укрепить колючку вдоль всей линии. Пойдут Берт и Смит, каждый возьмет по два человека. Каждая рота оставляет эту работу другой смене. (Никто не хочет делать эту работу). Неделю назад там были пробиты огромные дыры.

Осборн: Знаю.

Стэнхоуп: А завтра ночью мы начнем тянуть проволоку на флангах.

Осборн: На флангах?

Стэнхоуп: Да, мы окружим себя проволочным поясом. Если начнется наступление, я не уверен, что роты на флангах удержат свои позиции.

Входит Мейсон и почтительно остается стоять поодаль

Мейсон: Не хотите ли бекона, сэр?

Стэнхоуп: Нет, спасибо. Я выпью чаю.

Мейсон: Слушаюсь, сэр. (Уходит).

Стэнхоуп: Я осмотрелся наверху. У нас хорошие шансы удержаться здесь, но при условии, что мы натянем вокруг колючку. Я разговаривал с полковником…

Осборн: Да? Он был здесь?

Стэнхоуп: Да. И сказал, что немецкий пленный назвал дату наступления — двадцать первое.

Осборн: Это четверг?

Стэнхоуп: Да, а сегодня — вторник.

Осборн: Значит, скорее всего, на рассвете послезавтра. (Пауза)

То есть как раз, пока мы здесь.

Стэнхоуп: Именно. Мы будем здесь и окажемся в первых рядах партера.

Осборн: Да уж. (В наступившей тишине Мейсон вносит чай).

Мейсон: Может, хотите сардин, сэр? Вы ведь их любите.

Стэнхоуп: Я их терпеть не могу, Мейсон.

Мейсон: Понятно, сэр. (Уходит).

Осборн: Что еще сказал полковник?

Стэнхоуп: Только то, что в случае наступления поддержки сзади у нас не будет. Нам нельзя отступать ни на шаг.

Осборн: Ясно.

Стэнхоуп: Нам надо как можно прочнее обнести себя проволокой. Сегодня днем я закреплю позиции за каждым взводом и отделением.

Осборн: Сказать по правде, я даже рад, что наступление наконец будет. Осточертело просто так ждать.

Стэнхоуп: Как ты думаешь, эта наша окопная жизнь обостряет восприятие?

Осборн: Наверное.

Стэнхоуп: В последнее время, на что бы я ни смотрел, я вижу все как бы насквозь. Вот, например, сейчас я вижу не просто тебя, я вижу форму, под формой — рубашку, под ней — майку, под майкой…

Осборн: Слушай, давай поговорим о чем-нибудь другом.