Конец сказки

И снова свистнула плеть – но Бэв ждал того и оказался быстр. Взметнулось копье витязя, крутнулось – и обвился кнут вокруг нее. Бэв резко дернул – и вырвал плеть у Херна-Тодора. Не оказался тот безмерно силен, хотя и слывет самим Дьяволом.

– Убьем его, друзья! – вскричал Бэв, сзывая воинов Христа.

Шесть всадников ринулось на Великого Тодора со всех сторон, и первым был преданный Полкан. Он оседлал уже новую кобылу, с бою взятую у кого-то из псоглавцев.

Но и без плети Великий Тодор предстал орешком не трухлявым. Гарцуя на хромом коне, он кружился с невиданной прытью, успевая отбиваться ото всех. Все новое и новое оружие возникало в его руках по черному волшебству, прямо из воздуха. То лук появлялся с калеными стрелами, то тяжелая рогатина, а то и страшный кабаний меч. Развевался за спиною белый плащ, а с лица не сходила усмешка столь гнусная, что всем поневоле делалось тошно.

Не отставали и кентавры его, богохульная охотничья ватага. Бились, как черти, как истовое адское воинство. Дюжинами косили добрых рыцарей и милитисс.

Словно сама смерть сидела у каждого за плечами.

Истинной горестью стиснуло сердце Бэва, когда ряды павших пополнил Полкан. Псоглавец почти уже достал Великого Тодора, почти уже полоснул его саблей, рассек даже край плаща… но был страшно обожжен. В руке сатанинского отродья объявился факел пылающий – и ткнул он им Полкану прямо в морду. А когда тот отшатнулся, когда взвыл от боли – пронзил копьем. Да так насадил, что от седла оторвал.

И швырнул в грязь уже мертвое тело.

Пресильнейший гнев охватил Бэва. С горечью подумал он, что умер Полкан далеко на чужбине, не имея ни жены, ни детей. Никакого имущества не оставил после себя – ни денежного, ни земельного. Десять лет все ему нужное получал от Бэва д’Антона – и платил за то безграничной верностью.

И теперь Бэв д’Антон станет его душеприказчиком. Распорядится похоронить сего псоглавца, как доброго христианина.

И беспощадно отмстит его убийце.

Огонь пылал внутри Бэва, но снаружи он оставался хладен. Без криков и ругани он поскакал на Херна – и сломал копье о его шлем. Быстр был демон, стремителен – но в этот раз уклониться не успел. Оленьи рога упали с его головы – и споткнулся о них хромой конь.

Бэв же отбросил копье, схватил вместо него палицу и мгновенным движением вскинул щит. О него ударилась сабля Херна – и почти разрубила, почти рассекла надвое… но все же не рассекла.

А палица впечаталась демону в лицо. Разбила нос ему, раскроила череп.

Упал с коня Великий Тодор. Начал было подниматься – да Бэв тоже ведь уже спрыгнул, приставил меч к его горлу. И при виде меча того демон замер, с прищуром посмотрел на лезвие.

– Хороший… клинок, – прохрипел он. – Где взял такой?

– Сие есть трофей, взятый с великана Эскопарта, – спокойно ответил Бэв. – Сия кгляренция известна под святым именем Аскалон, и вижу, что боишься ее, нечистый. Предложил бы я тебе помолиться напоследок, да знаю, что ненавистно тебе имя Божье, рот обожжет.

– Рот не обожжет, положим, да я ни одной молитвы не знаю, – ответил Великий Тодор. – Но не спеши убивать меня, витязь. Оставь мне жизнь – и я уйду. Дам клятву, что никогда не вернусь и не буду больше вредить обитателям сего мира. Вы избавитесь от меня навсегда.

– Невыгодна мне такая сделка, – ответил Бэв. – Я могу просто убить тебя – так мы еще вернее от тебя избавимся.

– Я уйду не один. Со мной уйдет вся моя дружина. А коли я умру – они останутся и продолжат биться.

Бэв окинул взором столпившихся вокруг демонов. Их стало куда менее, чем было в начале сражения – целая дюжина уже пала. Но вторая дюжина оставалась в здравии – и каждый дорого продаст свою жизнь. Дюжина этих нечистых кентавров – это целый гросс, дюжина дюжин мертвых рыцарей.

Очень медленно Бэв отвел меч от горла Херна. Кому другому он не поверил бы, возможно, но слышал от людей мудрых, что слово свое Охотник держит. И хотя кричало сердце, что не должно позволить жить убийце Полкана – разум изрек, что так будет верно.

– Я положусь на твою клятву, – произнес Бэв. – Но берегись обмануть.

Великий Тодор поднялся на ноги. Тоже очень медленно. Не отрывая глаз от кончика меча, в котором притаилась его гибель, он потянулся за шлемом. Тот откатился недалеко, и вскоре уже вновь занял прежнее место. Снова глава Великого Тодора украсилась оленьими рогами.

– Прости, Кащей! – воскликнул он, обратив лицо к небу. – Мы уходим! Дальше без нас!

Повинуясь воле предводителя, тодоры опустили копья к земле. Бэв махнул рукой меченосцам – но те и без того уж оставили сечу, дивясь свершившемуся, дивясь славной его победе.

Облик Великого Тодора уже стал прежним. Сомкнулись кости черепа, выпрямился нос. Все еще видно было – вот, минуту назад сей нечистый дух был залит кровью, – но не более того.

И он впрямь сдержал слово. Свистнул так, что заложило уши – и распахнулось в воздухе окно бирюзовое. Окинул Великий Тодор Бэва последним взглядом, усмехнулся странно – и скрылся в оном.

А следом скрылись и демоны-кентавры.

Глава 35