Конец света

Розина Нанн торопливо водворила икру на стол и лучезарно улыбнулась всей компании.

- Генри у меня просто сокровище! Я такая рассеянная, никогда не помню, куда что кладу.

- Помнишь, как ты однажды засунула свои любимые груши в мешок с банными принадлежностями? - подмигнул Генри. - А потом забыла его в отеле. Да, мне в тот день пришлось попотеть: звонки, телеграммы...

- И, в конце концов, мои груши ко мне вернулись, - мечтательно произнесла мисс Нанн. - А вот мой опал... По лицу ее пронеслась тень невыразимой печали. Уже не раз в присутствии мистера Кина у мистера Саттертуэйта возникало ощущение, что он словно бы играет роль в какой-то пьесе. И сейчас это ощущение появилось вновь. Все происходящее казалось ему какой-то фантасмагорией <Фантастасмагория/>(фр, с греч.) - причудливые, беспорядочные видения, проносящиеся перед воспаленным воображением человека во сне или в бреду.>, реальным было лишь одно: каждому здесь была отведена определенная роль, а после слов "мой опал" должна последовать его собственная реплика. Он наклонился вперед:

- Ваш опал, мисс Нанн?

- Генри, у нас есть масло?.. Спасибо. Да, мой опал. Его ведь у меня украли.., да так и не нашли.

- Расскажите, пожалуйста, - попросил мистер Саттертуэйт.

- Понимаете, я родилась в октябре, и опал должен приносить мне счастье. Но мне хотелось, чтобы это был не просто опал, а что-нибудь необыкновенное! Я долго искала - и наконец мне встретился этот камень. Мне сказали, что это один из самых красивых опалов в мире. Возможно, не самый крупный - примерно с двухшиллинговую монетку - но цвет, но блеск!..

Она вздохнула. Мистер Саттертуэйт заметил, что герцогиня почему-то беспокойно ерзает на стуле, но мисс Нанн уже было не остановить. Она продолжала, и благодаря неподражаемому богатству ее интонаций рассказ ее звучал как старинная печальная сага.

- Его украл у меня молодой человек, которого звали Алек Джерард. Он писал пьесы.

- Кстати, весьма недурные, - авторитетно заметил Вайз. - Да что говорить, я сам однажды полгода держал у себя какую-то его пьесу.

- Вы ее произвели? - осведомился мистер Томлинсон.

- Произвел? - удивился мистер Вайз. - Нет, разумеется! Но, представьте, одно время серьезно об этом подумывал.

- Там была прекрасная роль для меня, - вздохнула мисс Нанн. - Пьеса называлась <Дети/>" - хотя собственно героини по имени Рахиль в ней не было. Как-то он зашел в театр, чтобы переговорить со мной о роли. Он мне даже понравился - такой приятный, скромный с виду молодой - человек. Помню, - ее прекрасные глаза подернулись мечтательной дымкой, - он купил мне в буфете мятные сливки... Опал лежал на столике в моей уборной. Молодой человек сказал, что бывал прежде в Австралии и немного разбирается в опалах. Он еще поднес его к свету, чтобы получше рассмотреть. Вот тогда-то он, верно, и сунул его в карман. Вскоре после его ухода я заметила, что опал исчез. Тут началась такая шумиха, помните? Она обернулась к мистеру Вайзу.

- Еще бы не помнить, - буркнул мистер Вайз.

- У него дома нашли пустой футляр, - продолжала актриса. - И потом, он как раз тогда был на мели - и вдруг на следующий день у него, откуда ни возьмись, появилась приличная сумма, которую он внес в свой банк. Он объяснил это тем, что якобы его друг удачно поставил за него на скачках - но друга этого так и не нашли. Насчет футляра он сказал, что, вероятно, прихватил его по рассеянности. Вот уж, по-моему, совершенно бездарное объяснение - можно было бы придумать что-нибудь похитроумнее... Мне пришлось давать показания на суде, мои портреты печатались во всех газетах. Рекламный агент уверял меня, что все прекрасно, что лучшей рекламы вообще не придумаешь - но я бы предпочла свой опал!

И она грустно покачала головой.

- Может, попробуешь консервированных ананасов? - спросил мистер Джадд. Мисс Нанн просияла.

- Где они?

- Я их только что тебе передал.

Мисс Нанн посмотрела на столе, пошарила у себя за спиной, но нашла лишь серую шелковую сумочку. Тогда она нетерпеливо подняла с пола большую лиловую сумку, тоже из шелка, и, к удовольствию любознательного мистера Саттертуэйта, начала методично выкладывать на стол ее содержимое.

На свет появились: пудреница, губная помада, футлярчик для драгоценностей, моток шерсти, еще одна пудреница, два носовых платка, баночка шоколадного крема, нож с эмалевой ручкой для разрезания бумаги, маленькая темно-коричневая деревянная шкатулочка, пять писем, грецкий орех, лоскуток розового крепдешина, обрывок ленты и недоеденный круассан. Последними явились консервированные ананасы.

Эврика, - тихонько пробормотал мистер Саттертуэйт.

- Что вы сказали?

- Ничего, - торопливо ответил мистер Саттертуэйт. - Какой красивый нож!

- Да, мне он тоже нравится. Мне его кто-то подарил - не помню кто.

- А это индийская шкатулка, - заметил мистер Томлинсон. - Хитроумная штучка, да?

- Тоже чей-то подарок, - сказала мисс Нанн. - Она у меня уже давно. Она все время стояла на туалетном столике в моей уборной... Впрочем, что в ней красивого?