Конец всех песен

Аргонхерт По сделал, возможно, свой самый величественный вклад в мир, детальную копию одного из древних городов, каждая разрушенная башня, каждый шепчущий купол восхитительного вкуса и запаха, каждое химическое озеро — суп из неописуемых лакомств, каждый камешек, вызывающий слюнки, деликатес, Герцог Королев построил флот летающих грузовиков, заставив их проделывать сложную акробатику в небе над своим домом, где он готовил вечеринку на тему о Смерти и Разрушении, обыскивая банки памяти городов в поисках пятидесяти самых знаменитых руин в истории: Помпея снова существовала на склонах Кракатау. Александрия, построенная из книг, сгорела заново: каждые несколько минут новый гриб распускался над Хиросимой, проливая дождем грибы, почти сравнимые с кулинарными чудесами Аргонхерта По. Могильные ямы Брайтона, уменьшенные копии, потому что для них требовались огромные пространства, были завалены крошечными телами, некоторые все еще двигающиеся, стонущими и взывающими к жалости. Но, возможно самым его эффективным созданием был расплавленный Миннеаполис, замороженный, жестокий, все еще узнаваемый, с его обитателями, превращенными в полупрозрачное желе, все еще пытающимися убежать от ужаса Как и предсказывал Епископ Касл, это был Ренессанс. Лорд Джеггет Канарии стал героем, его подвиги чествовались. Только Браннарт Морфейл считал вмешательство Джеггета нежелательным Действительно Браннарт оставался скептиком по поводу всей теории, связанной с методом спасения Он глядел неодобрительным взглядом на резвящиеся скульптуры. окружающие зеленый дворец миледи Шарлотины (она отказалась от своего подводного мира, помня о наводнении, которое застигло ее в доме), на розовые пагоды госпожи Кристии и эбеновую крепость Вертера де Гете, предостерегая всех, что разрушение просто отодвинуто ненадолго, но никто не слушал его. Доктор Велоспион, пугало в черных лохмотьях с черным телом и красными глазами, сделал марсианский саркофаг в тысячу футов высотой с репродукцией на его колышке безумцев Чезара, где четыре тысячи юношей и девушек умирали от истощения, а семь тысяч мужчин и женщин засекли друг друга кнутами до смерти. Доктор Велоспион счел своим дом «тихим», и наполнил его лунатиками-манекенами, пытающимися укусить его или подстроить ему жестокую ловушку, когда могли. Все это он находил забавным.

Собор Епископа Касла в виде луча лазера, двойной шпиль которого исчезал в небе, казался непритязательным по сравнению, хотя музыка, которую создавали лучи, была эйфорической и трогательной. Даже Вертер де Гете, впечатленный, но не одобривший жилище доктора Велоспиона, поздравил Епископа Касла с его творением, а Сладкое Мускатное Око фактически скопировал идею для его Старого Нового Старого Старого Нового Нового Нового Старого Нового Старого Нового Нового Нового Нового Старого Нового Нового Версаля из голубого Кварца, который процветал в его любимый период (седьмое Интегральное Поклонение) на Сорке, планете Бета, давно исчезнувшей, вся структура была основана на примитивных музыкальных формах пятнадцатого столетия.