Читаем Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том I полностью

Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том I

358. Российский поверенный в делах в Париже М. М. Севастопуло министру иностранных дел М. И. Терещенко

Телеграмма

№ 952. 8/21 сентября 1917 г.

Ссылаюсь на мой № 947.

Я имел разговор с Рибо, который стал на точку зрения, совершенно отличную от той, на коей стоял Камбон. Он перенес вопрос на почву связи, существующей между февральским соглашением и соглашением о Проливах, и рассказал мне, что Нуланс уже объяснился с Вами по сему поводу. Как он прибавил, Вы тогда признали, что опубликование февральского договора поставило бы Временное правительство в необходимость высказаться относительно действительности соглашения о Проливах и что это, по Вашему мнению, при нынешних обстоятельствах не является желательным. Мне, к сожалению, эта часть Ваших переговоров была совершенно не известна, и я руководствовался Вашими телеграммами № 3270 и 3525.

Севастопуло.

359. Российский министр иностранных дел М. И. Терещенко поверенному в делах в Париже М. М. Севастопуло

Телеграмма

№ 4223. 11/24 сентября 1917 г.

Ссылаюсь на Ваши № 947 и 952.

Объяснения, данные Вам Рибо по поводу его заявления в палате о февральском соглашении касательно восточных границ Франции, к сожалению, грешат не полной искренностью. Ни в обмене нот с Палеологом, ни в словесных объяснениях моих с Нулансом не возбуждался вопрос о связи между этим соглашением и соглашением о Константинополе и Проливах. Нуланс предложил мне опубликовать одновременно с соглашением о французских границах договоры, заключенные до войны, то есть собственно русско-французскую военную конвенцию[856]

. На это я заметил, что подобное опубликование общеизвестного договора вызовет в общественном мнении полное недоумение и новые настояния на предании гласности соглашений, заключенных уже во время войны, между тем оглашение оных, и в частности итальянского и румынского, признается, по-видимому, нашими союзниками недопустимым.

Во всяком случае, мы вовсе не намерены создавать в настоящем деле затруднений Франции и ставить Рибо в еще более неловкое положение. Однако, во избежание в будущем недоразумений, подобных уже дважды имевшим место, благодаря ею сообщениям в палате, прошу Вас официально заявить французскому правительству, что со стороны России не встречается возражений против оглашения всех вообще соглашений, заключенных как до, так и во время войны, если на это последует согласие со стороны прочих заинтересованных союзников. По вопросу о малоазиатском соглашении сообщаю Вам мои соображения дополнительно в отдельной телеграмме.

Терещенко.

360. Российский министр иностранных дел М. И. Терещенко поверенному в делах в Париже М. М. Севастопуло

Телеграмма

№ 4239. 12/25 сентября 1917 г.

Копия в Лондон.

Ссылаюсь на Ваш № 947.

С точки зрения русских интересов малоазиатское соглашение[857] не может считаться стоящим особо. Выполнение его зависит от выполнения соглашения о Проливах. Мысль эта ясно выражена в первой телеграмме о наших видах на Константинополь, от 19 февраля 1915 г., № 937, в заключительной фразе и повторена в меморандуме о малоазиатском соглашении, врученном английскому и французскому послам в Петрограде 4 марта 1916 г., за № 205[858]. В последнем документе сказано: «Само собой разумеется, что согласие России на предыдущие пункты остается обусловленным осуществлением ее соглашения с Францией и Англией относительно Константинополя и Проливов»[859].

Так как упомянутые наши заявления были приняты французским правительством без возражений, то отсюда следует, что малоазиатское соглашение не может быть рассматриваемо отдельно от соглашения о Константинополе и Проливах и, обратно, какие-либо изменения в последнем неизбежно так или иначе должны отразиться на первом.

При этом, если, согласно Рибо, считать малоазиатское соглашение еще незаконченным, то тем менее у него обязательной силы.

Такой точки зрения благоволите неуклонно держаться в случае дальнейшего обмена мнений с французским правительством.

Конец только для Лондона.

Текст телеграммы Севастопуло за № 947 сообщается Вам отдельно[860].

Терещенко.