Константиновский равелин

— Есть! — сказал Алексей, медленно вставая. — Что надо?

— Ага!—обрадовался матрос. — Срочно к капитану третьего ранга Евсееву!

Знмскин, недоуменно пожав плечами, выбежал вслед за матросом.

Евсеева Зимский нашел во дворе равелина. Капитан 3 ранга, главстаршина Юрезанскнй н несколько матросов стояли возле двух высоких ящиков и что-то обсуждали. Заметив Зимского, Евсеев нетерпеливо махнул рукой:

— Давайте быстрее!

Знмскин подбежал к ящикам. От струганых досок, разогретых солнцем, тонко струился сосновый аромат.

— Мины? — спросил Алексей.

— Да! — подтвердил Евсеев. — Сейчас пойдем ставить на подходах. Ну, что? Все в сборе? — окинул он людей взглядом.

— Так точно, все! — прищелкнул каблуками Юрезан-скнй.

— Ну, айда!

Матросы подняли ящики. Зимский тоже попытался помочь, но Юрезанскнй попридержал его за локоть:

— Не мешай! Твое дело — впереди!

Сразу за воротами равелина Зимский почувствовал возбуждение, словно в каждой жиле кровь запульсировала быстрее. Может быть, это было оттого, что совсем уже недалеко гремела артиллерийская канонада и где-то почти рядом, в районе Голландии, бухали одиночные пушки. В стороне, над городом, то и дело проносились тройки неприятельских самолетов и грохотали разрывы бомб.

Словно подгоняемый всей этой боевой музыкой, Евсеев широко шагал впереди, и матросы с тяжелыми ящиками едва поспевали за ним.

Наконец у поворота дороги, где ширина примыкающей к равелину полосы земли уже достигала трехсот — четырехсот метров, Евсеев остановился и топнул в землю ногой:

—• Здесь!

Матросы с облегчением поставили ящики, вытирая рукавами потные лица.

— Ну, вот что, минер! — сказал Евсеев, обращаясь к 3имскому. — Давай, руководи! В одном — противотанковые, в другом — противопехотные, — указал он на ящики. — Подумай, как лучше все это расставить!

— Вскрывайте, ребята!—сказал Алексеи матросам.

Ящики были быстро вскрыты, мины разобраны и разнесены в места, указанные Зимскнм. Оставалось произвести их установку, и Алексей принялся за самые дальние. Но едва он нагнулся с саперной лопатой, как из-за ближайшего холма, со свистом и ревом, вынырнул на бреющем полете «мессершмнтт». Никто не успел опомниться, как он пронесся над головами и, полоснув по земле пулеметной очередью, словно вспорол ее ножом.

— Ложи-ись! — прокричал Евсеев, заметив, что истребитель вновь разворачивается, но все уже и так прижались к земле, распластавшись, стараясь слиться с нею, ибо спрятаться было некуда: равнина, с небольшими холмиками равнина лежала вокруг.

Вновь протрещала пулеметная очередь. Зимский, свернув голову набок, решился посмотреть в небо. На какой-то миг он увидел накренившийся при повороте самолет, блеск солнечных зайчиков на очках у пилота и его широко раскрытый в беззвучном хохоте рот —охотясь за людьми, вражеский летчик весело смеялся.

— Стерва! — простонал Алексей, в бессильной злобе вонзая ногти в твердую почву. Сердце его так громко стучало, что казалось, будто оно ударяется о землю. Он не понимал, страх это или не страх, — ему просто не верилось, что среди этого громадного пространства его может найти слепой кусочек свинца и тогда он больше не увидит ни этого голубого* неба, ни Евсеева с Юрезанским, ни товарищей в равелине — не увидит никогда!

«Неужели это произойдет сейчас? Так быстро?» — стучала в виски прилившая к голове кровь; и ему очень нс хотелось умирать, так и не сделав ничего, не вступив в битву с врагом, умирать в первом же боевом задании.

Так, прижавшись к земле, он ожидал следующей пулеметной очереди, как вдруг почувствовал, что в надсадный рев «мессершмнтта* вплелся звонкий, высокий звук другого мотора. Алексеи быстро поднял голову и радостно ахнул: наперерез «мессеру» шел, также на бреющем полете, покачивая изогнутыми крыльями, истребитель, прозванный гордым морским именем «чайка». Оба пилота заметили друг друга и одновременно взмыли свечой, стараясь выиграть в высоте для нанесения верного удара.

Поднялись с земли Евсеев, Юрезанскнй и другие и, затаив дыхание, следили, как две машины напряженно рвались вверх. Все пронзительней и пронзительней взвывали их моторы, вибрируя на какой-то немыслимо высокой ноте. Некоторое время истребители шли вровень, а затем стал вырываться вперед длинноносый фюзеляж «мессера».

— Давай! — шепотом сказал Зимскнн, впившись глазами в краснозвездную машину.

—Дава-ай! — словно угадав его мысли, громко прокричал Юрезанскнй.

— Да-ава-ан!!

Но «мессершмнтт» был уже наверху. Видя, что проиграл в высоте, свой истребитель резко отвалился в сторону, и на какое-то мгновение машины разошлись далеко друг от друга, а затем повернули и вновь стали сходиться лоб в лоб.

«Мессеру» было гораздо легче — он шел теперь, словно катился с горы, а «чайке» приходилось вновь карабкаться вверх, жалобно ноя перетруженным мотором.

Они сошлись па контркурсах, и одновременно прозвучали пулеметные очереди с обеих машин. «Мессер» пронесся как ни в чем не бывало. Из правого крыла «чайки» потянулась тоненькая струйка дымка.