Конструктор космических кораблей

— Приземление — заключительный этап эксперимента. Он не менее труден, чем выведение корабля на орбиту, — рассказывал С. П. Королев, — это прежде всего большие тепловые и динамические нагрузки, возникающие при стремительном движении корабля-спутника в момент прохождения им плотных слоев атмосферы. Конструкторы позаботились о том, чтобы в этот момент воздействие перегрузок на человека было сведено к минимуму. Система посадки обеспечивает соприкосновение корабля с землей мягко, с нулевой скоростью.

— Прежде мог применяться и раздельный спуск: корабль сам по себе, космонавт сам по себе. Не так ли, Сергей Павлович?

— Да, почти так. Система амортизации позволяла «Востоку» успешно приземлиться, имея на борту и космонавта. Но мы, как правило, предпочитали катапультирование человека и приземление его на парашюте. «Восход» мы считаем более надежным, и поэтому нецелесообразно устанавливать в его кабине катапультные устройства. В современных пассажирских самолетах давно нет парашютов и этот факт перестал смущать пассажиров. Космонавты встретятся с Землей, сидя в кабине корабля. С таким же успехом они могут приводниться. «Восход» обладает необходимой плавучестью. Как достигается мягкая посадка? После того как «Восход» пройдет плотные слои атмосферы, сработает парашютное устройство, и кабина космонавтов станет медленно снижаться. Почти у самой поверхности Земли скорость будет гаситься за счет работы небольших пороховых двигателей. Они-то и доведут ее до нуля. Это все не так просто, как я говорю. Прежде чем мы добились подобного результата, новая система посадки корабля испытывалась много раз.

— Вечером накануне полета корабля «Восход» к нам в домик на космодроме пришел Сергей Павлович, — вспоминал В. М. Комаров. — Мы вышли на улицу и долго молча смотрели на звезды, на медленно плывшую луну. Академик поделился с нами планами освоения космоса, а потом с досадой проговорил:

— Сам бы с удовольствием слетал, да возраст не позволяет. — Помолчав, С. П. добавил: — Придется делать это вам, более молодым.

Перед самым полетом Сергей Павлович сказал мне:

— Вот, Володя, — впервые он назвал меня по имени. С первой встречи он всегда всех нас величал по имени и отчеству. — Настала и твоя очередь. Счастливого пути.

13 октября 1964 года. Суточный полет «Восхода» окончен. С командного пункта можно было наблюдать следующее:

…Председатель Государственной комиссии и другие члены комиссии стоят в глубине зала, молча следят за четкой работой операторов.

За небольшим столиком с микрофоном сидит С. П. Королев — технический руководитель полета. Лицо его напряжено — темные глаза сузились, на переносице обозначились две глубокие морщинки. Левая рука по привычке охватила подбородок, поддерживая голову.

На борт корабля перед выходом его на траекторию спуска идут одна команда за другой. Тут же осуществляется контроль за их исполнением. В эти минуты С. П. Королев — весь внимание, готовый в любое мгновение вмешаться в работу операторов, если что-нибудь будет не так.

…В динамике, что стоит на столе у оператора, раздается голос:

— ТДУ сработало — раскрылся парашют. Корабль плавно спускается, — кричит прерывающимся от волнения голосом летчик Михайлов. Он находится в пункте посадки корабля.

Минуты… минуты… минуты… Какие-то сотни метров отделяют «Восход» от Земли.

Радостный голос другого летчика:

— Хорошо вижу корабль. Снижается плавно, плавно…

В комнате напряженная тишина. Все мысленно подсчитывают расстояние, медленно сокращающееся между кораблем и Землей: 15, 14, 13, 10, 8, 4 метра.

— Земля, земля! Все в порядке, — в один голос кричат летчики, наблюдавшие спуск.

Трудно передать, что творилось вокруг в эти минуты: все поздравляли друг друга, жали руки. Объятия, поцелуи…

Сергей Павлович встал и взволнованно сказал:

— Отныне, после полета Феоктистова, дорога в космос открыта ученым. Им теперь доступны не только цифры и записи приборов, фото- и телеметрические пленки, показания датчиков. Нет, сейчас ученому доступно свое, живое восприятие событий, чувство пережитого и виденного, ему отныне предоставляется великолепная возможность вести исследование так, как он этого пожелает, тут же анализировать полученные результаты и продвигаться далее.