Конструктор космических кораблей

Первый выход человека в космос — это событие в космических исследованиях очень крупное. Я бы сказал, событие, которое откроет путь большому направлению в разработке космической техники и в космических исследованиях.

С. Королев

В цехах конструкторского бюро шла подготовка к еще более дерзновенному опыту. В корабль «Восход» вносили существенные дополнения. Конструкторы создавали шлюзовую систему и необычный скафандр, в котором человек, покинув борт корабля, мог бы жить, работать непосредственно в космической бездне. Это о ней писал К. Э. Циолковский: «Страшно в этой бездне, ничем не ограниченной и без родных предметов вокруг. Нет под ногами земли, нет и земного неба…»

Алексей Леонов рассказал:

На предприятии, где строились космические корабли, мы бывали довольно часто: изучали технику, на которой летали в околоземное пространство наши друзья. Как-то, в конце 1963 года, нас встретил там сам Сергей Павлович. Значит, будет что-то новое, — подумали мы. Так и есть. Только поздоровались, как Сергей Павлович предложил следовать за ним. В цехе мы увидели знакомый уже макет корабля «Восход». Но сбоку у него оказалась камера.

— Это, друзья, шлюз, — заметив наше удивление, сказал С. П. Королев. — Через него надо будет выходить из кабины корабля в открытый космос.

Я осмотрел шлюз и остановился, прикидывая в уме, что к чему.

— Алексей Архипович, — услышал я голос академика, — можете надеть скафандр и попробовать совершить первый выход.

Тут только я заметил скафандр, который, как мне показалось, ничем не отличался от тех, в которых космонавты уже совершали полеты. Я облачился в скафандр с помощью сотрудников и по рекомендации Сергея Павловича начал работу. На репетицию потребовалось около двух часов. Честно говоря, я порядком устал: дело было непривычное. Сергей Павлович тут же спросил:

— Что скажете, ваши замечания?

Помнится, я сказал, что, прежде чем начать «выход» и «вход», надо составить четкий план всей операции.

— Очень хорошо, — воскликнул академик. — Вот и начинайте работать.

Всю ночь с 17 на 18 марта 1965 года перед полетом «Восхода-2» на космодроме шел снег. Степь стала белой. Следы пурги всюду: на асфальте, на молодых березках, на крыше огромного монтажного корпуса.

Раннее утро. На улице еще темно, а в монтажно-испытательном корпусе светло как днем. И тишина, словно здесь идет сборка наручных часов, а не установка многотонных агрегатов. Лишь изредка по радио отдаются короткие команды из диспетчерского пункта, с которого видно, что делается вокруг.

С. П. Королев и ученые, конструкторы молча наблюдают за работой. Их вмешательства не требуется. Все отлажено, и каждый знает, что надо делать, в какие сроки. Технологический процесс утвержден Государственной комиссией, и отменить его никто не имеет права.

По металлической лестнице от корпуса ракеты спустился Евгений Александрович, ведущий конструктор корабля. Он подошел к ученым, поздоровался, а потом коротко доложил, как идут дела.

— Через десять минут вывоз изделия на позицию, — закончил он.

— Сколько на ваших? — взглянув на часы, спросил Королев.

— Без пятнадцати.

— Ваши отстают — сейчас сорок семь минут.

Евгений Александрович ушел. Члены комиссии проводили взглядом высокую сухую фигуру инженера.

— Энергичный человек, — сказал один из них.

— За это я его и ценю. Может работать сутками, причем увлеченно. Отличный инженер. Талантливый.

— У нас, Сергей Павлович, все «орелики», все талантливые.

Королев хитро улыбнулся:

— Может, вам их недостаточно? Могу поделиться.