Контакты с утопленником

— Ну, даже если и не будешь на него смотреть, он все равно окажет на тебя воздействие, — заметил Алекс. — Даже сильнее, потому что в таком случае, будет воздействовать прямо на твое воображение. Ты просто посиди здесь, а я скоро вернусь. — Он прошел через салон и перед тем, как выйти, добавил небрежно: — Впрочем, если хочешь, можешь уйти прямо сейчас.

Он оставил дверь открытой, но из-за звукового фона я не могла слышать, удаляются ли его шаги, потому выждала, может быть, больше, чем это было необходимо. Потом поднялась, все также отвернувшись от портрета, и тоже вышла из салона. Прошла мимо соседнего помещения — в давние времена столовая того, первого, Валентина, — прошла и мимо бывшей кухни, и мимо малого, некогда служившего гостиной, салона… Из-под обшарпанных, пропитанных влагой дверей доносился тяжелый запах плесени, окончательной повсеместной разрухи. Я чувствовала, как он обволакивает меня, как проникает и в меня тоже: не имеет смысла, ничто никогда не имеет никакого смысла.

Я начала подниматься по лестнице, опираясь на парапет. Со второго этажа долетал шум текущей воды, который не походил на звук воды от душа, где купаются. Струи били слишком сильно, словно попадали на твердый материал. Когда я наконец добралась до верхнего этажа, то направилась прямо в ванную комнату, но засомневалась, увидев открытую дверь, стоит ли заглядывать туда. Меня вдруг охватило предчувствие, что я увижу там нечто отвратительное. И это было действительно так, хотя внешне выглядело всего лишь странным.

Алекс, с черным капюшоном на голове и голыми, сунутыми во вьетнамки ногами, старательно мылся под душем или, точнее, мыл свой дождевик, который сейчас был на нем застегнутый доверху, с вывернутыми карманами. Пока я наблюдала за ним, он даже поднял воротник, потер рукой его обратную сторону, и вода смыла несколько черных кусочков от бабочек. Они завертелись возле сливного отверстия и вода увлекла их за собой. На полке возле умывальника лежали темные очки, наверное, уже тщательно вымытые; пара тонких целлофановых перчаток и мобильный телефон, который в этом доме был, вероятно, единственным средством связи… скажем, с полицией.

Я ретировалась и пошла в спальню. Кровать была убрана, на ней в беспорядке валялись белье, футболка, носки, а внизу на ковре — туфли и брюки, которые были на Алексе недавно. Возле одного из кресел стояла спортивная сумка; а на подлокотниках лежала странная черная одежда похожая на комбинезон с длинными рукавами. Я подошла, пощупала ее, оказалось, что это водолазный костюм, явно очень дорогой, сделанный из удивительно тонкой водоотталкивающей ткани.

Я расстегнула молнию сумки: гарпун для крупной рыбы в кожаном чехле; пакет с еще одними перчатками внутри; два флакона со спреем без надписи, о содержании которых можно было только гадать, ласты, рыбацкая сеть и еще какие-то вещи под ней, которые я не успела рассмотреть, поскольку в душе выключили воду. Я застегнула молнию и вышла из спальни. Воспользовавшись тем, что было слышно, как Алекс довольно шумно стряхивает с дождевика воду, я прошла по коридору и спустилась вниз по лестнице.

Внизу я вначале решила проверить, открыта ли уличная дверь и действительно ли я могу выйти отсюда прямо сейчас, как утверждал Алекс. Она была заперта, а ключа в ней не было; факт, который заставил меня вспомнить, что окна на этом этаже были забраны в решетки. Я вернулась в салон, стараясь опять же не смотреть на портрет, вряд ли он мог на меня «подействовать» после всего, что я пережила здесь в последние дни, но… Мне не хотелось видеть его именно здесь и именно этой ночью.

Я села в кресло и принялась ждать. Или я задремала? Не знаю.

— Ого, ты все же не ушла! — голос Алекса заставил меня вздрогнуть, главное, из-за его фальшивой приветливости. — Ты предпочитаешь встретиться с Утопленником живьем, а? Теперь, когда он поглотил и дух последнего потомка из рода Ридли, он, наверное, влечет тебя к себе со страшной силой. Неудержимо. Сейчас де факто он просто твой любимый!

Вместо дождевика на нем была надета полотняная куртка; брюки и туфли были те же самые. Он уронил сумку рядом с собой на пол, а в руках держал термос и две чашки. Наклонился, поставил все это на столик, при этом из-под манжет куртки мелькнула черная полоска от рукавов водолазного костюма. Тем временем он открыл термос и разлил кофе в чашки. Подал одну из них мне с вдохновляющей улыбкой и поспешил отпить из своей, дабы я убедилась, что он не отравлен. Я одним махом выпила свой, Алекс налил мне еще, я выпила и вторую порцию.

— Между прочим, — продолжил он, — по-моему, ваша встреча будет гораздо более полноценной, если мы прихватим с собой и ребенка, туда, на место вашей встречи. А ты как думаешь, какое у тебя предчувствие? Более короткое расстояние будет иметь какое-нибудь значение?

— Будет, да. Большое значение… будет иметь.

Не следовало так торопиться с ответом. Он, правда, кажется, не уловил лжи — если сказанное мною действительно было ложью.