Конторщица (СИ)

— Матрасы надо, — ворчливо сказала Алевтина Никитична. — На голом полу ведь спать не будешь.

— Я думала, каждый по одеялу принесет, — задумчиво ответила я, — на полу вполне на одеялах поночевать можно. Как раз в семь утра никто не увидит.

— Матрасы я дам, — проворчала Алевтина Никитична.

— Но они же тяжелые, — сказала я, — мы поможем тащить.

— Это уже моя забота. — отмахнулась Алевтина Никитична. — Альберт вечером притащит.

— Вообще отлично! — обрадовалась я. — Работа со всеми удобствами.

— И чайник заодно принесу, — окинула взглядом кабинет Алевтина Никитична. — Чашки только свои захватите после обеда.

Мы договорились прийти с обеда пораньше и разошлись.

В столовой очереди еще не было, поэтому, взяв вкуснейший борщ, гречку с подливой и абрикосовый компот, я села за стол и принялась поглощать еду.

Почему-то мне не давал покоя мой странный сон. С Риммой Марковной вроде все ясно — поеду к ней, попробую поговорить, плюс Иван Тимофеевич обещал с журналистским расследованием помочь. Значит — вопрос не в этом. На работе вроде все потихоньку налаживается. С деревенскими родственниками и их племянниками тоже постепенно разберусь, не все сразу. Тогда что же меня так беспокоит?

Что же?

Я машинально обвела глазами столовую. Ко мне направлялась Зоя Смирнова с подносом еды.

— Ты не против? — спросила она, выгружая тарелки на стол.

Я покачала головой:

— Садись.

Зоя поставила последнюю тарелку, с морковным салатом, и меня вдруг прошиб пот — вспомнился заляпанный зеленкой одноухий заяц из моего сна.

Светка!

Вот что не дает мне покоя весь день!

— Лида, еще целый час! Я не дотерплю, — большими глотками шумно отпила компот Зоя, — давай ты сейчас все расскажешь? Все равно никто же не слышит.

— Давай, — согласилась я. — только быстро и кратко. Мне еще сбегать кое-куда надо.

— Лид, слушай, а ты и правда думаешь, что я могу претендовать на повышение? — напряженно спросила Зоя, с подозрением всматриваясь мне в лицо.

— Конечно, — пододвинула к себе тарелку с гречкой я. — Вот смотри, сколько работы делаешь ты? А за сколько результатов отчитывается твоя начальница?

Зоя поперхнулась морковкой и закашлялась.

— Наше руководство довольно — работа выполняется, всем хорошо, — продолжила я, пробуя гречку. — Но плюшки и поощрения за проделанную тобой работу получает твоя начальница. Правильно?

Зоя неуверенно кивнула и вяло поковыряла морковку:

— А что я могу сделать?

— Как минимум можешь сделать так, чтобы наверху было видно, что это — именно твоя работа.

— Швабра не даст, — Зоя расстроенно отодвинула почти нетронутую морковку в сторону и с отвращением посмотрела на рассольник.

— Значит, сделай так, чтобы к данному мероприятию Швабра была непричастна и твоя работа была видна.

— Но у нас нет таких мероприятий! — чуть не плача воскликнула Зоя.

— Почему нет? — с видом Змия-искусителя усмехнулась я. — Завтра планируется большое мероприятие с международным участием. Основное уже оговорено, остались организационные моменты. Если хочешь — скажу Ивану Аркадьевичу, что ты выявила желание помочь. И это мероприятие идет мимо твоего отдела, а значит и Швабра его себе не припишет. Да, побегать, конечно, придется, но зато все плюшки получишь только ты.

— Что нужно делать?! — решительно воскликнула Зоя. Глаза ее горели азартом, ноздри раздувались.

— Тогда слушай внимательно, — принялась рассказывать я. — Вот что сначала нужно сделать…

Быстро покончив с обедом, я позвонила в РОНО, в отдел опеки и попечительства. Переговоры с вежливой сотрудницей много времени не заняли, так что я еще успела забежать к себе и захватить чашку, как велела Алевтина Никитична.

В кабинете, как ни странно, оказалась Базелюк. Она сидела в "чайном" углу и жадно хлебала суп из литровой банки с большим куском хлеба вприкуску, на который толстым слоем было намазано то ли масло, то ли смалец.

— Где это ты полдня ходила? — жуя, спросила Базелюк и кусочек недожёванной пищи вывалился изо рта. Базелюк ловко поймала его на лету и закинула обратно в рот.

Меня аж передернуло.

— Работала, — лаконично ответила я, старательно отводя взгляд от жрущей Базелюк и принялась собирать документы на столе, чтобы спрятать (вдруг коллеги опять поливать мой стол вместе с вазонами вздумают или еще какая фантазия придет им в головы — здесь трудно что-либо прогнозировать).

— Ну, не знаю, на работе мы тебя только рано утром пять минут видели, — заявила Базелюк и шумно втянула еще ложку варева в рот, — хфе фы хофифь?

Я пожала плечами — язык гоблинов и орков не понимаю, что уж поделаешь.

— Капитолина Сидоровна приходила, тебя не было, ругалась, — могучим усилием проглотив еду, наябедничала Базелюк и тяжело уставилась на меня кроличьими глазками, — будет теперь на тебя докладную писать о прогуле.

— Спасибо, Мария Лукинична, — вежливо поблагодарила я. — Я потрясена. Пойду плакать.

— Эй, ты что, опять уходишь? — возмущенно воскликнула мне в спину Базелюк.

Закрывая дверь, я услышала, как что-то грохнулось и послышался горестный матерок Базелюк. По логике, банку с супом уронила.

Следующим пунктом моего производственного вояжа стал кабинет Ивана Аркадьевича.