Контра

И не удивительно, что ещё наблюдая за приближающейся каретой, юноша уже мечтал о том прекрасном моменте, когда будет выпроваживать всех своих гостей. Так что, проводя мини экскурсию по своему дому, пришлось улыбаться, учтиво отвечать на вопросы и прочее, прочее, прочее. Затем, с соблюдением всех норм этикета, не смотря на полное отсутствие аппетита, удалось выдержать совместную трапезу и последовавшую за ней нудную светскую беседу. При этом, пришлось героически выдержать очередной раунд "допроса" своей гипотетической тёщи, во время которого, Саша за малым не расхохотался и не помахал ручкой. Еле удалось задавить этот порыв, вызванный тем, что в самый не подходящий момент, он вспомнил боевых пингвинов из мультфильма "Мадагаскар". А именно, тот кадр, в котором лидер этих птичек Шкипер, говорил: "Улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем". — Саша подозревал, что желание так поступить было вызвано ещё и тем, что невесту ему так и не показали. По местным обычаям, именно сегодня делать это не положено. Раньше, было можно, а вот с сего момента, до самой свадьбы, нет. Ох, как легко за этими условностями прятать физические изъяны невесты, а вдруг, с момента их последней встречи, она подурнела, окосела, или вообще, сильно поправилась, если судить по её маме, последнее изменение было весьма вероятно. А ведь если всё это сватовство состоится, то есть, закончится свадьбой, то ему, жить с этой женщиной всю оставшуюся ему жизнь. Или прибегнуть к опыту известного скульптора Пигмалиона, "лепкой" тела своей супруги. Помечтать об этом конечно не вредно. Но, такого направления медицины как пластическая хирургия нет, и когда она появится, неизвестно.

Единственным светлым моментом этого дня стало то, что все дары, преподнесённые гостям Александром, понравились будущей родне. Особенно обрадовали Екатерину Петровну складывающиеся солнечные зонтики[65]

, обладательницами которых стала она и, конечно же, её дочурка, которая только вечером получит свою чудесную игрушку. Особенно, женщину порадовало то, что она первая из всех её подруг стала обладательницей этой необыкновенной "прелести", ну почти первой.

Дальше, лучше, узнав о том, что первым таким складным зонтикам только предстоит появиться на прилавке некого господина Каца, и то, через две недели, не раньше. Княгиня Вельская-Самарская, позабыв обо всех приличиях, распаковала свой подарок и принялась его изучать. С восторгом раскрывая модный аксессуар, крутя его в руках, пристально рассматривая рисунок состоящий из невиданных цветов, украшающих белый шёлк и после чего, зонтик с трепетом закрывался. Через минуту, максимум две, действие повторялось. И полотно зонта, вновь радовало взор, оно то кружилось над головой своей счастливой хозяйки, то смирно покоилось, упираясь тростью на плечике женщины, то изображало щит гоплита, закрывая хозяйку от укоризненных взглядов подруги. А Ольга Олеговна, наблюдая за княгиней, сдержано улыбалась, видимо вспоминая как сама, ещё недавно, вела себя подобным образом. Правда она, была предусмотрительнее Олюшки, догадалась уединиться в гостевую комнату, чтоб ни одна живая душа, не увидела этой её слабости. А вот мужчины, наблюдать за этой неповторимой сценой, под названием: "Счастливая женщина и предмет её обожания", — не имели никакой возможности. Отец Александра и его друг князь Вельский-Самарский, к этому моменту, уединились на балкон и о чём-то тихо беседовали, чинно раскурив трубки, кстати, тоже являющиеся подарками. Именно эти дары, с пояснениями, что они сделаны руками артельщиков, позволили Александру избежать нежелательной экскурсии по цехам. Гости, отягощённые сытным обедом и пребывающие в благостном настроении, посмотрели на постройки издали и этим удовлетворились. Мол, зачем лазить там, где почти всё для тебя не понятно, а о том, что артель работает отлично, красноречиво продемонстрировали сами подарки.

Осталось сказать одно, когда "дорогие" гости убыли, Александр ощущал себя выжатым лимоном. Поэтому молодой человек, как никогда в жизни, завидовал своему брату Виктору, который сославшись на недомогание, провёл весь день в своей спальне, читая какую-то увлекательную книгу, кажется, это был старинный исторический роман. Один из тех, что вчера Александр привёз из столицы, купил он сразу пять книг, в лавке букиниста, молодого, похожего на статую Аполлона, и чрезмерно болтливого грека Анастаса Ликакиса.