Контракт на гордость

Окидываю взглядом генералиссимуса блестящую чистотой кухню и с удовлетворением отмечаю, что Волкова я готова встречать во всеоружии. И нет, врать ему или что-то скрывать я совершенно не собираюсь, особенно после того, как наломала дров с Анжеликой. Но озвучить способную показаться странной просьбу я предпочитаю на его полный желудок.

– Лиз, а ты сильно будешь против, если я твоего администратора немножечко покалечу? – бегу в прихожую на звук веселого Сашкиного голоса и не могу сдержать истерического хохота при виде болтающихся у него в руках розовых наручников с пушком. – Это он, между прочим, ради своей начальницы старался. Десяток магазинов оббегал, пока подходящие нашел.

Под обреченный вздох Волкова я клянусь подвергнуть Ваньку самым страшным пыткам, отдать Юльке с Иркой на опыты и лишить премии в этом месяце, но Сашка мне почему-то не верит. Нежно целует в висок и бормочет, что Лиза Истомина уже не та. Она больше не жонглирует чужими сердцами, не пьет кровь младенцев по утрам и не внушает должного страха своим распустившимся миньонам. Глупости, правда?

Накладываю Саше вторую порцию запеканки и выжидающе смотрю на него из-под полуопущенных ресниц. И то ли моя стряпня имеет эффект приворотного зелья, то ли глаза у меня очень красивые, но Волков подозрительно легко соглашается на «Интурист». Не спорит, не отговаривает меня и не грозится свернуть Меньшову шею.

Воодушевившись успехом, я достаю из шкафа счастливые драные шорты, в которых производила фурор в день нашей с Аликом помолвки. Только вместо белой рубашки натягиваю черную Сашину футболку с черепом на груди и его же косуху, перекочевавшую в мое безраздельное пользование. Мурлыкаю «Я свободен» (песня Валерия Кипелова с одноименным названием – прим. автора) и шнурую шипованные ботинки, ненароком думая, что отпечаток их подошвы неплохо бы смотрелся у Меньшова на водолазке.

– Подожду тебя здесь? – я не верю своим ушам, но Волков не шутит. Прислоняется к теплому еще боку авто, безмятежно улыбаясь, и тянет меня к себе, оставляя на губах жадный собственнический поцелуй.

– Курить не будешь? – вопросительно вскидываю бровь, пока он демонстративно выворачивает карманы, доказывая, что в них нет сигарет. В конце концов, может и лучше, если Саша побудет внизу. По крайней мере, есть шанс, что количество разбитой посуды и испорченной мебели будет чуть меньше, чем я изначально предполагала.

Чтобы выяснить отношения с бывшим женихом, мне приходится терпеливо подниматься на лифте на четырнадцатый этаж, игнорировать косые взгляды немногочисленных гостей и зевать, следуя за спиной мальчика-официанта, одетого в светло-голубую рубашку в черный горошек. Вид из окон ресторана, где обожают фоткаться все блогерши Краснодара, конечно, потрясающий, только вот компания оставляет желать лучшего.

– Советую попробовать наш фирменный салат с омаром, авокадо, теплым соусом с рокфором и маслом белого трюфеля, – старательно повторяет заученные строки парень с внешностью Алена Делона, пока я внимательно изучаю нахмуренного Алика и внушительный лиловый фингал, наливающийся у него под левым глазом.

– Я не голодна, спасибо, – бесцеремонно перебиваю официанта, не дослушав меню даже до середины, и компенсирую грубость виноватой улыбкой: – а вот от двойной текилы не откажусь.

«Голубая рубашка» радостно мчится исполнять пожелание клиента в то время, как Меньшов стискивает кулаки и выдавливает из себя.

– Ты теперь с ним? – его голос звучит надрывно и сипло, блеклые глаза нехорошо, болезненно блестят, а я только сейчас понимаю, как сильно недооценила глубину чужих чувств. – Неужели ты думала, что я буду терпеть одно-два свидания в месяц и постоянное отсутствие от женщины, которая мне безразлична?

– Я верила в то, во что мне было удобно верить, – равнодушно пожимаю плечами и наполняю стакан водой из стоящего посередине графина – вряд ли Алик успел что-то туда добавить.

– А мне со своей любовью что делать, Лиз? Куда ее деть? Да, я повел себя, как му… дурак с этой подставой. Но я просто не знал, как тебя удержать! – последняя фраза у Меньшова выходит слишком громкой, такой, что на нас оборачивается худая платиновая блондинка, сначала кривит силиконовые губы, а потом округляет глаза, узнав известного московского продюсера. Теребит за рукав похожую на нее как две капли воды подругу и с придыханием шепчет: "Давай сделаем селфи!"

Я же дотошно рассматриваю несостоявшегося жениха и делаю вывод, что этот взрослый тридцатипятилетний мужик, во-первых, не приспособлен к нормальной жизни. Ну и, во-вторых, не догадывается, что нужно обычной среднестатистической девушке вообще и мне в частности. Поэтому я вытаскиваю из нагрудного кармана куртки кольцо и медленно подталкиваю его к Алику через стол.