Контракт со смертью

Культурный мостик между областью и Донбассом построили писатели еще в четырнадцатом году. Сначала пришлось работать в составе фронтового агентства «ANNA News» Марата Мусина — тогда было не до дневников и в руках вместо ручки был автомат. Потом осенью начал записывать прожитое и пережитое, но осторожно и аккуратно: юридическая профессия не позволяла, дабы не огрести последствий по полной программе. И благодаря Сергею Ивановичу Котькало уже в конце ноября был высажен писательский десант в Луганск, а на следующий год и в Донецк.

Вот так возникла эта связь между белгородскими писателями и Донбассом, которая все эти годы только крепла и которую мы не дадим разрушить. Все эти годы до сегодняшнего дня нашему областному минкульту Донбасс что красная тряпка. О совместных проектах слышать не хотели и не поддерживали все наши проекты. Если прежде мотивацией звучало: «Это территория Украины, и там зона боевых действий», то и после вхождения ЛДНР в состав России отказ уже без мотивации. Был в луганской библиотеке имени Горького, разговаривал с директором Натальей Антоновной Расторгуевой. В очередной раз поражался её жертвенности — иначе и не скажешь: все годы войны она служила русскому слову. Вырос книжный фонд, проводятся научно-практические конференции, встречи, выступления, литературные вечера.

А что у нас? Сокращено вдвое финансирование на издание литературы. Фактически прекращено финансирование двух альманахов «Светоч» и «Пересвет», зато частный журнал «Звонница» тиражом в три с лишним раза больше, нежели писательские альманахи и детский журнал «Тимошечка», финансируется отдельной строкой из бюджета. Знает ли об этом губернатор? Вряд ли. Почему минкульт занял такую негосударственную позицию? Или ничего личного: только чей-то коммерческий интерес?

Мы не можем выпустить сборник произведений о героях специальной военной операции — нет средств, а минкульт глух. Под угрозой совместные с Донбассом проекты культурного взаимодействия, научно-практические конференции, литературные и музыкальные встречи. Абсолютно нет понимания необходимости писательских десантов в госпитали и воинские части. Для них СВО нет, они живут в своём мирке бумажек, отчетов, имитации бурной деятельности.

ВСУ наступают на фронте, а у нашего минкульта свой фронт — против писательской организации, потому что она поддерживает СВО, Президента, Россию. Не просто поддерживает — сражается.

Вот как-то так.

P. S. А в Луганск мы привезли книги, альманахи и то, что необходимо для сотрудников в случае артналёта: сухпайки, чай, медикаменты. Договорились о большем, хотя Наталья Антоновна просит одного: приезжай почаще. Давайте проведём совместные литературные встречи, музыкально-поэтические, выставки литературных новинок, художественные.

Что ей сказать? Что для нашего минкульта Луганск и Донецк не существуют? Хотя у нас есть областная научная библиотека, которая с радостью сделает шаг навстречу.

8

Душа наша проявляется в сострадании, в умении и готовности прощать, в милосердии и милости к падшим. В помощи ближнему, в подаянии, в жертвенности и готовности отдать жизнь за други своя.

Возвращаясь из Попасной в Луганск, намеренно пошли через Лисичку. И вовсе не потому, что неизменно соблюдали железное правило: не возвращаться той же дорогой, по которой приехали. Так уж совпало: в Северодонецке хотел ещё раз снять разбитую часовенку при въезде в город. Уж сколько раз пытался, а всё нужный ракурс никак не получался, а потому и выразительность снимка всё-таки так и не достигалась. Как ни торопились, а свет уходил, тускнел и натура терялась в серых тонах, вызывая досаду. Опять часовенке с сорванным куполом придётся ждать своего часа.

Северодонецк оживает — кое-где появился свет в окнах, а значит, жизнь пришла, хоть пока и теплится едва-едва. Открылась музыкальная школа на пять учеников. У разбитых магазинов появились уличные торговцы с минимумом предложений. Да и спрос невелик — денег у местных пока не ахти, вот и пробавляются разве что хлебушком, скудным выбором молочных продуктов да фруктами. Берут понемногу — в горсти уместится: с деньгами туго, хранить негде, да и семьи располовинила война, а то и вовсе крохотными сделала, осиротила многих. Но старики обречёнными себя не чувствуют — словно вторая жизнь пришла, энергичные, снуют туда-сюда, в стайки сбиваются, щебечут и лица светлые.

Раз с часовенкой беда вышла — подбитую бээмпэ с обочины убрали, а вместе с ним ушла острота кадра, то решили завернуть в микрорайон: благо рукой подать. А всё из-за танка, затаившегося в арке дома, да так там и сгоревшего. Его при штурме города стреножили казаки из 6-го казачьего полка имени Матвея Платова: местные предупредили о засаде.

Большинство квартир девятиэтажки с длинными языками копоти зияли пустыми глазницами разбитых окон, а некоторые через вывалившиеся стены обнажили ранее скрываемое жильцами от посторонних глаз. Израненный дом, охватывающий подковой квартал, напоминал что-то некогда живое и большое, теперь в бессилии свернувшееся в предсмертной агонии.