Контракт со смертью

Тунгус, ветеран астраханского ОМОНа, старлей, разведчик отдельного разведбата 2-го армейского корпуса ЛНР, раненым и контуженым ходивший по тылам, ставивший растяжки, минировавший дороги и бравший «языков», числившийся командиром сапёрного взвода, ОФИЦИАЛЬНО погиб не при выполнении задания, а… копая дома огород (которого у него не было!). Что называется, «поймал эхо войны». Если бы погиб на задании, пришлось бы выплачивать деньги родным, а так экономия оборонному бюджету. Больше года писали и добивались сослуживцы и друзья, чтобы наконец-то признали факт его гибели на задании. Армейские чины скрипя зубами сдались. Тунгус всё-таки перешёл в категорию «двухсотых» со всеми вытекающими последствиями.

Между прочим, Кама, получивший осколочное ранение голени на задании, по меддокументам прошёл как поранивший свою ногу… бензопилой — дровишки дома пилил, болезный.

А награды… Что награды? Подвиг солдата — глупость командира: старая истина. Примеров тому воз и маленькая тележка. Вот мытарств по поводу получения выплат за ранение будет немало.

Тунгус был не просто бойцом Луганского ополчения, то бишь армии ЛНР, нареченной Народной милицией. Он был офицером, разведчиком, легендой при жизни и тем более после гибели. Потоптались по его памяти, по его боевым друзьям, по всем, кто с оружием в руках сражается за Россию. Кому было надо девальвировать жизнь человеческую? Кому выгодно вызывать не роптание — ненависть к государству, которое волей подлецов бросает под бюрократический каток веру в справедливость, веру в то, что твой подвиг не будет забыт.

Ордена и медали получали за Тунгуса, Гришу, Каму штабные, без чести и совести, но со званиями и должностями. Такое было, есть и наверняка будет — такова натура человеческая.

15

Хотели повидаться с ребятами из разведбата — многое связывает. Увы, многих уж нет — души их смотрят на нас сверху, оценивают бескомпромиссно, жестко. Имеют право — сами никогда не подличали, вообще в разведбате было не в чести подножку подставлять что в службе, что в жизни. Одной семьёй жили, всё поровну: горе и радость, горбушка «черняги»[97] и патроны, заранее обговаривая, кому оставить последнюю гранату для самоподрыва.

Крава и Дёма из Лутугинского интерната. Это их позывные: у одного от фамилии, у другого от имени. В четырнадцатом сбежали в ополчение, да так и прижились. Воевали отчаянно и… смешно. Был случай: укроповский танк выполз на сопочку и давай палить по-нашему опорнику. Крава и Дёма ползком к нему, да только тот ждать не стал посланцев пролетарской мести и ходко начал улепётывать обратно к своим. Вот тогда эти двое отчаюг подхватились и бегом вдогонку: Крава с ракетой в руках, Дёма с ПТУРом, прижав его к груди, как малое дитя. Наши ребята, покатываясь со смеху, даже ставки успели сделать: догонят — не догонят, попадут — не попадут. Догнали, попали, вернулись. Естественно, никаких наград.

Кстати, Тапа тоже воевал с четырнадцатого. Не повидались — погиб в июле под Изюмом. Прикрыл отход группы, пожертвовав собою. Краб тоже там — накрыли танковую колонну минами. Подполковник Саша Медведев — наш земляк, ивнянский, — погиб под Лисичанском. Написали штабные, что в тылу в ДТП — там, по мнению штабных, скоростная автострада. А ведь знали, негодяи, что максимально тридцатник можно выжать на ухабах и ямах, иначе через двадцать минут любая машина не выдержит и рассыплется. А так проще — никаких тебе выплат семье, небоевая потеря. Чьи деньги сэкономили? И на ком? На его детях и больной жене?

Никто из них наград не имел. Списаны на небоевые потери. Ничего не меняется. Мёртвые сраму не имут, а эти писарчуки никогда его и не имели. Время бессовестное. А ещё время выбора. Чистилище проходим. Каждый. На фронте и в тылу. И всё равно идём на войну добровольцами, потому как судьба России решается.

16

Каждый раз пытаемся максимально с пользой использовать возможность нахождения за «лентой». Границы нет, а вот «лента» осталась с пограничным контролем въезда-выезда и перемещаемого груза. Но без этого нельзя: не у всех помыслы чисты. И ещё деталь: просто поражает предельная корректность и терпимость наших погранцов. И всё равно гуманитарка не стала второстепенной задачей. На этот раз добиваем «хвосты»: не поместившиеся в прошлый раз в машину короба с книгами и салфетками для Луганской республиканской библиотеки (передали коллеги из нашей областной научной библиотеки); особый заказ в 39-й госпиталь 106-й десантной дивизии; совсем немного в артдивизион — персональный заказ; нашим друзьями, работающим непосредственно на линии (за линией) фронта, дефицитный, дорогущий и по-своему уникальный тепловизор с планшетом. Конечно же письма от родных нашим белгородцам: на этот раз «весточка» от папы с мамой нашему воину из Белгорода Дмитрию Быстрикову (узнали про оказию и подсуетились).

В конце следующей недели опять собираемся. Основная задача — поиск наших бойцов, мобилизованных по сентябрьскому указу, установление с ними контакта, поддержать, ободрить. Короче, начатый ещё в октябре проект «Воины Белого Города» продолжает работать.